Грань последней страницы, меня потянув за рукав,
Отвлекла от заветного и столь далекого слова.
Больше миром смотреть на себя не могу, так устав,
Вспоминаю былые паденья свои или ссоры.
С собой ладить никто не научит, пусть даже ты сам,
Так захочешь понять свою сторону, утром сев в кресло.
Все надежды повесив, идет маршем полк по столам,
Не найдя себя в мире, здесь каждый обрел свое место.
За окно лезут мысли, мешают держать за штурвал,
Своего корабля, чей забыт порт приписки.
И не хватит мне сил оторваться с себя по следам,
Что остались на грязном столе от допитого виски.
Мне в строю том привычнее будет не жить, не стоять,
Но прострелен насквозь мой берет как повстанец.
Там отказов не любят, им разума не перенять,
У людей, чьей последнею волей является танец.
И мне серо здесь быть, этот ужас из книг созерцать,
Частью этой стены, шестерней в механизме.
Вот бы волею случая взять просто и поменять,
Свое место на тень, преломившись жить в призме.
Так за годом года, пропадают златые излишки,
Не сомнут эту силу, идет строем, бьет наповал!
Пар выходит из чайника, но позабыли снять крышку.
И конец предрешен и понятен отчасти. Финал.