Гранёный стакан в твоих белых ладонях пуст.
И голова на плечах твоих белых совсем пуста.
Жизнь застыла на той стороне с белым флагом - пуск,
А ты не готов, отдышавшись, на новый старт.
Видно возраст и образ всё же берут своё,
Пора бы, старик, присесть и не рыпаться на флажки.
Ты как загнанный бык, мир - жестокий тореадор.
Расклад выпал таков: лишь один остаётся жив.
Все, не зная о том, что ты есть, чем ты был, тебе больно и подло мстят.
Говорят же, что что-то выдаст. Это что-то, наверное, тебя и выдаёт.
Может быть руки. Походка, спина, глаза,
А, может быть, это всё...
Ты мог уже дважды, трижды стать чьим-то слепым отцом.
Слепым от любви к жене и ребёнку, а не от того, что залил...
Скажи, тебе не стыдно смотреть в лицо?
В чьё лицо? Брошенной матери, бывших женщин, своей семьи.
Замолчи, а, малая. Сама отживи моё.
Вы, бабы, капризные дуры. Вон, ты лясы точишь, а надо бы освежить.
За наше здоровье, дядь?
Пусть тебе попадётся хороший муж...
...а тебе не влетит за попойки
от жены...