Утро дышит мистерией рыжей
В серебристо-чернильный рассвет,
Феминистские ляжки Парижа
В голубой перекрасились цвет.
Всё ушло не за "так" и не "ради" -
Вне рассудка, всему вопреки.
И остались лишь губы в помаде,
Да хмельные от краж сквозняки.
Ни надежд, ни обид, ни волнений,
Ни пропитанных желчью речей...
И под юбкой немые колени,
Как давно пересохший ручей.
Мы сегодня по соточке вмажем
За остывшие лики икон,
А потом панихиду закажем
И любви "алиллуя" споём.