Опять прибрежная волна
мне шепчет ласково: «Марина…»
И поднимается со дна
вздох опечаленной пучины.
Застыла молча, глядя в даль
с высот Волошинской веранды,
И кружит чайкою печаль,
пронзая воздух утром ранним.
И, узнаваем, вдалеке –
Максимильана профиль горный.
И галька гладкая – в руке,
её ласкали эти волны.
Здесь вечность чувствуешь острей,
боль расставания – сильнее,
На берегах других морей
так близко не встречалась с нею.
И в Коктебеле среди гор
вдруг запредельно грустно стало,
И хорошо мне от того --
она когда-то здесь бывала –
Бросала камни в гладь воды
И собирала сердолики,
Судьбы не ведая… беды,
Что предстояло стать великой –
Ещё не знала.
На горе –
Той, что могилой Максу станет
Бывать любила на заре –
Смотреть, как солнце в море канет,
Махать с горы ему рукой…
Он на приветный жест ответит
Ей – крепко слаженной строкой,
Смеяться будут, словно дети…
Опять прибрежная волна
Мне шепчет ласково: «Марина…»