Дамы, девицы, женщины, девки, разбитные бабенки и ...!
Разного возраста, положения, красоты, чистоты,
Речь, разумеется, лишь о душевной,
Впрочем, не важно,
В общем, великолепнейший мой,
Бесценнейший мой цветник!
Мною обиженные, оскорбленные, обманутые и брошенные,
Потерявшие веру в мужей, в мужчин,
В прочую чушь,
Отравленные стихами, остановленные
Посередине блистательного полета юной души!
Да, я мерзавец. Видимо. Что тут поделать?
Мерзавец, но справедливый и
В обмен вам даю разумный совет.
Зачем прятать злость по карманам?
Она угнетает душу
И, что много ужаснее, портит вам цвет лица!
Мы живем в просвещенное время,
Наймите достойных бретеров, их немало
Пропивает талант в кабачках с плохим освещением
И дешевым вином, и еще более дешевыми шлюхами.
Нескольких лучше, поверьте: одного может и не хватить,
Да и точно не хватит.
Да так и намного надежнее, это не карты "по маленькой"!
Найми каждая хоть только по одному,
Экономя средства мужей и любовников, уже соберется немало,
Немало! И, скорее всего, даже достаточно.
Наверное. Да нет, точно, точно!
И да получит каждый свое, то, что он заслужил!
Что я заслужил.
А наутро, скрывая лица
От страстных лобзаний свежего ветерка,
Придете, мои чаровницы, посмотреть на убитого,
Лежащего на спине, со шпагой в левой руке,
Сломанной у эфеса -
И будет видно, что сломали ее потом, со страхом,
Как давят ядовитую, смертоносную, несказанно опасную гадину.
Потыкаете носочками туфель тело в белоснежной,
Залитой красным, сорочке,
И будьте уверены, да я просто вам обещаю:
Злая, давившая пружина у вас в груди
Потихоньку начнет разворачиваться.
А я буду счастлив окончить жизнь
В глухом и слепом переулке Мадрита,
На гулкой и темной площади в Ницце,
В зловонном, глухом тупичке Парижа.
Атакованный в спину из темноты,
А дальше - сразу со всех сторон.
О чем еще и мечтать
Благородному человеку, поэту и дуэлянту?
Бретеры, хмурые из-за погибших
В ту ночь друзей, скажут:
"Он бился, как и обычно, в старой испанской манере,
В которой никто уже не сражается ("Сражался" - поправит
Одна из вас и бретеры осклабятся удачной шутке),
И с каждым удачным ударом, - а их, черт возьми, было много
Больше, чем нам бы хотелось! -
Смеясь, он выкрикивал женское имя, разное всякий раз, мы
Их запомнили, вот они", - и перечислят,
Заставив тончайший розовый флер разлиться
По вашим ланитам.
"Так что недурно было бы добавить по паре монет!" -
Скажут бретеры.
Одна, не торгуясь,
Сразу достанет черный с золотом кошелечек,
Другие, подумавши чуть, присоединятся,
Одна же скажет, что не прибавит даже медной
Монеты. На том и закончится торжище.
А вы, внешне пристойно радуясь зрелищу,
Равнодушно кивнете. Все. Разом.
И отвернетесь одновременно.
Позабыв, наконец, меня навсегда.
Да. Навсегда.
...Но одна из вас, я уверен,
тихо срежет прядку моих волос
и положит себе на грудь...
Даже для
Себя самой
Незаметно...