Здесь ничего не происходит,
и пароход сюда не ходит,
забыта богом деревенька,
в которой не был я давненько.
Угомонилась и не слышно,
тихонько жизнь куда-то вышла.
Пусты оконные глазницы -
привиделись родные лица.
Молчит изба, не скрипнут двери.
Сорока вскрикнула, не веря, -
чужак не нужен ей под вечер.
И вновь молчание за плечи
ведет меня в печаль погоста
тропой в траве, что выше роста.
Над блёклой маленькой иконой
склонился вяз в немом поклоне.
Смахну с ресниц, упали веки.
Воспоминаний хлынут реки.
Ещё здесь буду ль в кои веки.
Прощай история навеки…
Тоске в печали поклонился,
поправил крест и удалился…
Глушь-глухоманская, а лечит,
покуда суета калечит.