врачу Е. А. Гринпресс
Я в детстве бледен был и хил,
мне витаминов не хватало,
сметаны, сахара и сала,
отца, а он фашистов бил.
В ту пору долго я болел
и мне казалось, что ночами
мой волос жизни за плечами
от напряжения звенел.
И мама строгий командир,
военный врач, не просто мама,
шептала нежно и упрямо,
ко мне склонившись: “мир фюр дир”*.
Я этих слов не понимал,
звучанье их мне было странно,
но словно бы бальзам на раны,
тот мамин шепот проливал.
Твердил я маме: “Ну еще,
скажи еще о “Мирфюрдире”,
жевал картошечку в мундире
и воскресал румянец щек.
Потом я рос и шли года,
я “Мирфюрдир” предал забвенью,
но он за мной вернейшей тенью
ходил по улицам всегда.
Болеет внучка, все напрасно,
как будто солнышко погасло,
и шепчет бабушка, как прежде,
в последней, может быть, надежде
слова извечные, как мир:
“ мир фюр дир.... “
И здесь час истины пробил,
я понял вдруг, мне стало ясно,
что смысл тех слов прекрасный
для мамы смыслом жизни был.
* мир фюр дир (идиш) мне за тебя