Уже светло. День утреннепогожий
рассеивает желтизну и тьму.
Нет дворников, газетчиков, прохожих,
которых не пойму.
Звучат шаги отчётливо и гулко
в рассветном и рассеянном снегу.
Четвероногий вывел на прогулку,
повадки стерегу.
На дне лежит прудовая рессора,
дымит парковка у погнутых труб.
Я благодарен этому разору:
дворовый труп.
Изрыт как фронт; простреленный как фура;
уж благодарен другу я за то:
Что вновь свою проветриваю шкуру,
а друг - "пальто".