Тихо скрипнула дверь, разгоняя оркестр,
Затрещали полы, ей безропотно вторя,
Тень заполнила зал. Начинайте, маэстро!
И разъехались вширь полинявшие шторы.
Ты сегодня творец и незыблемый гений,
Только скальпель в руках вместо палки волшебной.
Аплодируют стоя ленивые тени,
Замирая в предчувствии пьесы премьерной.
Выползают на сцену, как будто живые,
Пожелтевшие, сдутые временем куклы.
В этой пьесе нет слов, их конек - пантомимы,
Голоса поистерлись в обыденном гуле.
Посерели глаза, словно выгнили в сырость,
Губы треснули криво в усталой улыбке.
Сколько их у тебя? Да с годами забылось,
Этот счет мертвецов очень длинный и зыбкий.
Ты смеешься тихонько, как призрак маньячный,
И проводишь рукой вдоль актеров безликих.
Свет свечи на полу - черепично-коньячный,
Лишь на куклах длиннющие черные блики.
Проведешь рукавом по щеке стариковой,
Словно хочешь стереть паутину морщинок.
Эта кукла стара, тебе хочется новой,
Чтоб покрепче была и лицом как с картинок,
Чтоб при жизни была бесконечной кокеткой
С черным пухом волос и большими глазами.
Чтоб к тебе обращалась всегда только "Эй ты!"
Чтобы гроб для нее у тебя заказали.
Чтоб, взглянув с восхищеньем на новую куклу,
Длинный сделать разрез - от спины до лопаток,
Вынуть все, что внутри, и забить очень туго
Миндалем, карамелью и сахарной ватой.
Чтоб плясала, чертовка, под старые песни,
На других твоих кукол была не похожа.
Ты смотрел на нее бы с единым сомненьем:
Как бы шов не расползся по высохшей коже.
Кто сказал, что у кукол сердец не бывает?
Есть они, но в спектаклях, увы, бесполезны.
Проще вынуть, пока не прогнило по краю,
Заменив шоколадкой какой-нибудь пресной.
И вперед, балаган! Что застыли уныло?
Ярче свет! Громче песню включить в граммофоне!
Куклы дружно молчат, потерявшись под гримом,
Смотрят грусто, почти человечески, вроде.
Ты зубами скрипишь, в кулаки жмутся пальцы -
И с размаху в лицо. Кожа рвется со свистом.
Люди - хрупкая вещь, могут вдруг поломаться,
Даже кукла надежнее их в этом смысле.
Тело падает на пол, ломая грудину,
Кость торчит из ноги чуть повыше коленей.
Шов натужно трещит - от лопаток на спину.
Разлетаются с шорохом зрители-тени.
Надоело играть этот вечных спектакль
С трупой мертвых актеров, намеренно глупых.
Однозубо сверкнул в темноте острый скальпель.
Заскрипели полы. Повалилися куклы.
Скрип открытой двери, следом - холод собачий,
Тени скрылись в углах, шевельнулась портьера,
Свет огарка свечи все такой же коньячный.
Новый гроб. Здравствуй, кукла.
Назавтра премьера.