Всё что было - толь во сне, иль наяву,
но тебе, как другу я звоню,
сказала утром мне жена, как на духу,
восьмое марта - день, я не гоню.
Но, о чём задумал - даже не мечтай,
выпить! И не думай - рот не раскрывай,
двадцать третье февраля - в свой день,
напился ты, ходил куда-то, как олень.
Сегодня - двадцать третье февраля,
видишь - даже формочка то у меня,
капитанша я, подводница твоя,
и от кухни, не уйдёшь ты у меня.
Первым делом ,научись стрелять,
потом покажешь, как меня обнять,
пока на кухне, буду я соображать,
картошка есть - наряд и отбывать.
В форме мы, с подругой снялись,
хоть на фото, нам бы улыбались,
моё в пакете и в трюмо,
я там, похоже как в кино.
Бери - смотри, ты, тренируйся,
пока я не приду и не волнуйся,
стреляй, как мы глазами,
целуй меня, ты за ушами.
Всё было сделано, ну как в кино,
я с нею был, как будто за одно
и целовал её, и блеск в глазах сиял,
улыбался мило и... в фото я шептал.
У подруги челюсть и отпала,
тебе что, раньше не хватало,
так что же ты, козёл ходячий,
со мной всегда мешок лежачий.
И понял я - нас слушают ушами,
милее женщин нет, ну нет нигде
и их сердца владеют нашими умами -
а, можно полюбить вас по весне?
Но, мужики конец то здесь иной,
всё дело в том - кого лобзал на фото?
Был там портрет, совсем другой,
её подруги, той, а это было что-то!