Сказка "ШУТКА ПЯТЬ"
1 ноября 2011г.
ЧАСТЬ 6
Солнце в небе светит ярко.
В чистом поле ни плетня.
Утро раннее, а жарко.
В поводу ведя коня,
на котором свет-девица
не роняет ни словца,
бабка топает, дивится -
не видать почти лица
у девицы. Не подглянешь -
хороша, не хороша?
А и ладно! Пусть! Не в бане ж
православная душа,
чтоб раздеться - и глядите
конный, пеший и любой -
тут и глазки, и ланиты!
Хороша - само собой!
Но для всякого-любого
нету губок напоказ.
У царевен, видно, строго
с этим делом! Битый час
по дорожной, да по пыли…
Размечталось бабке вдруг -
вот бы вдоль дороги были
лавки, чтоб любой пастух
с благодарствиями Богу
мог на них прилечь поспать!
Вот бы торную дорогу
стали солью посыпать,
чтоб дорога серебрилась
под ногами, как река!
И тогда, скажи на милость,
у какого дурака
глаз не радовался б белой,
как ее не замусоль,
пыли, что белее мела?
Только дорого за соль
на базаре нынче просят,
все продешевить боясь,
и поэтому в вопросе
бездорожья - пыль да грязь,
если дождик вдруг случится.
А пока что эта пыль
вон как кутает девицу
да чернит степной ковыль.
Не от этой ли докуки
дочку царь не проводил,
чтоб из рук да прямо в руки,
и не очень снарядил
в путь дорогу. Ну и ладно!
Значит хочет, чтобы зять
не особенно-то знатный
мог хоть щедрость показать.
А и то! Одна задача -
где такого зятя взять?
Да, с теленком неудача
приключилась, но вязать
по рукам и по копытам
можно ль волю молодца?
А царевна хоть без свиты
и открытого лица -
все ж царевна! Что-то будет?!
А что будет, поглядим!
В Хамырях ведь тоже люди.
Мы с Ильёю не дадим
обижать цареву дочку.
А потом глядишь и Бог
все-таки найдет дружочка
для нее. И Бог помог.
Почитай на повороте
на деревню Хамыри
трое к путницам подходят.
Все как есть богатыри.
Ванька, Федор и Илюша.
Говорят старушке:
- Мать,
мы несем тебе покушать.
Ты же, надо понимать,
голодна. С утра не евши,
побежала в Златоград
за царевной. Дед твой, леший,
между нами - тоже гад!
Чуть по куполу церквушки
солнца лучик, дед во двор,
и давай нам про ракушку
и какой-то уговор
толковать! Ну мы, конечно,
скорым шагом за забор.
Соблюдать по меркам здешним
наш с тобою уговор -
вместо дома бить баклуши,
чтоб с царевной не стряслось
ничего…
И вдруг:
- Илюша!-
от царевны донеслось,-
Не признал, с царевной спутал.
Не царевна это! … Я!
Не Дуняша, не Анюта -
Лола горькая твоя.
Да и прыг с коня на землю,
да и вон платок с лица.
Голоском прекрасным тем ли
проняло так молодца
или стресс обыкновенный
враз лишил и рук и ног,
только долго бывший пленный
слова вымолвить не мог.
И ни палок, и ни елок!
Тих шумливый наш Илья.
Только шепчет:
- Лола! Лола!
Лола сладкая моя!
И не видит, как старуха
плюх в проселочный песок:
-Ну и ну! Опять подруга!
И видать не на часок!
Только как же! Как же это?
Я… царю… а он мне… вот!
Меж любовью и советом
интересный поворот!
Обещал, кажись, царевну.
Увели, кажись, козу.
Я, конечно, из деревни.
И, конечно, привезу
Ту, которую отдали
мне у Южных, у ворот.
Мы же не предполагали
интересный поворот!
Это что ж! Четыре тыщи
просто так коту под хвост?
Да! Грабеж иных почище!
И зачем ходить под мост,
ежли можно уговору
клюв свернуть за просто так?
Только в царские раздоры
ой не суйся, коль простак.
Там от шуток прибауток
недалече и до драк.
Тут тебе про клюв, про уток.
Глядь - и сам уже дурак.
И такое сам городишь!
Сам кругом, мол, виноват
от рожденья. Но в народе ж
ой не всякий простоват!
Ой, не всякому царевны
и нужны! Но уговор
не блюдешь - и на деревне
ты уже помечен – вор!
-Что ты, бабушка! Годится ль
про царя такое вслух!
Стоит эта вот девица
и царевны. Даже двух!
Разве стал бы наш Илюша
так царевну обнимать?
Царство – царством, а про душу
тоже надо понимать
что-нибудь. Она, как птица,
не для всякой запоет.
Так и красная девица
не за всякого пойдет!-
говорит старушке Ваня.
Он жалеет тех, кому
в эту пору окаянней,
чем себе-то самому,
чтоб отвлечь от тяжких дум, но
бабке грусть не умолчать:
-Ты, Иван, не дюже умный,
чтоб меня тут поучать!
Добрый? Да! Красивый? Вижу!
Только добрых быть добрей
не хватает для престижу
в дебрях наших Хамырей.
Я же не для протоколу
речь о правде тут вела
и неправде. А про Лолу
я и так все поняла.
Скольким правдам и неправдам
ей пришлось смотреть в глаза,
чтоб к Илье добраться. Прав ты -
разлучать-то их нельзя!
А везти назад девицу,
мол, не та, а эта вот,
это тоже не годится!
Вот такой вот поворот.
Лолу нам? И слава богу!
Царь изволили шутить?
Разговаривать тут долго -
все равно, что пруд прудить.
Что ж нам, серым, побиваться
о делах царевых зря?
Почитай годков уж двадцать
знаем нашего царя.
-Заворачивай, славяне,
на деревню поскорей.
По-любому, солнце встанет
и для наших Хамырей.
Бабка, нам ли быть в печали?
Да, не жалуют цари,
как бы их ни величали,
чудом наши Хамыри.
И без них чудес хватает.
Чем наш Федор не орел,
например! Почти летает!
Хоть теленком к нам забрел
диковатым, заполошным,
из каких незнамо стран,-
так старушку осторожно
уговаривал Иван.
Бабка слушала, молчала,
про свои же чудеса,
а потом опять сначала:
- Да ведь к деду на глаза
не пойду я без ракушки
ни за что! Хоть тут умри!
Доберетесь без старушки
на деревню Хамыри.
Ну а мне душа велела
возвращаться в Златоград.
Деду скажете - по делу.
Пусть и царь не очень рад
будет мне. А все ж есть повод
уколоть бесстыжий глаз.
Царь, не царь, а у любого
есть дела не напоказ,
для которых просто нету
оправданий у людей.
Пусть хранит свои секреты.
Но без помощи моей.
Знаю как ракушка деду
моему нужна сейчас.
Видно, просто мочи нету
промолчать в недобрый час.
До хорошего, до часа.
Час от часу не добрей
иногда! А часом с квасом
в дебрях наших Хамырей.
То Дуняша нам! То Лолу
путь-дорога привела!
Встала, пыль стряхнув с подола,
повздыхала и пошла.
То ли за ракушкой, то ли
царской лжи искать узду.
Тут Иван по доброй воле:
-Я, бабуль, с тобой пойду,-
говорит. И шагом скорым
подались на Златоград
за нескучным разговором
бабка с Ванькой. В аккурат
под вечернюю, под зорьку,
и явились к теремам
рассказать о том, как горько
по бедняцким, по домам,
без какой ни есть, а правды
на деревне Хамыри.
Не сказать царю «лукав ты!».
Царь, как царь. Как все цари.
Но хотя б свою ракушку
возвратить! Но ворота
не впускают ни старушку
ни Ивана. Маета
с этой стражей там, на башне!
Кто? Зачем? По чём? Куда?
-Мы из этих, из вчерашних!
Аль не помните? Бяда!
Ах, бяда моя, бедыня!
Мы с верблюдом тут вдвоем
хлопотали тут о сыне,
о приемном, о моем.
Бородатая хохочет
стража:
- Бабка, не смеши!
А катись-ка против ночи!
Ишь! Явилась из глуши
с раскудрявым Ваней- другом.
Лапоть к лаптю, к голи голь!
И давай мутить округу,
не сказавши нам пароль?!
Бабка очень удивилась,
шепчет Ванечке в плечо:
-Ваня, друг, скажи на милость,
а пароль-то - это чо?
-Это, бабушка, словечко,
будто ключик от ворот.
-Ну, тогда кричи «овечка»!
И Иван как заорет,
как орал в степи на Шутку
зычным голосом:
- Овца!
Не прошло и полминутки -
два здоровых молодца
им ворота отворили,
хоть и взять не могут в толк -
как!!! Но все ж проговорили:
-Проходите. Отзыв – волк!
Удивляться есть причины
и у наших хамырян.
Но старушка чин по чину,
а за ней и наш Иван
виду робкого не кажут.
Ведь святую простоту
не пропустят тут,и даже
распознают за версту!
В терема не пустит челядь
ведь в саду уже темно.
На царевнины качели,
под царевнино окно
забрели старушка с Ваней.
-Здесь придется ночевать.
Мы привыкли. Мы славяне.
Будем песню напевать.
Про верблюда и теленка,
про овцу и про козу,
про родимую сторонку
и про девичью красу,-
говорит Иван. А бабка:
-Петь с дороги?! Бог с тобой!
Как-то тут однако зябко.
Ну, а ты, Ивашка, пой.
Что ж не петь, когда поется,
коли требует душа?
Что нам, бедным, остается,
коли ночка хороша?
Из хорошего иного
разве только мы с тобой
в Златограде, право слово!
Так что пой, Ивашка, пой!