Мохнатая гора своею лапой схватила клочья тучи за края.
Зашитая песчаною заплатой, разверглась неумытая земля:
как скорлупа - на шесть отвесных трещин.
И реки утопили их следы.
Как-будто сотни одиноких женщин у них слезой наплакали воды...
Густой туман собой скрывает скалы причудливым узором завитков.
Гора стоять уже давно устала меж рыхлых, близоруких облаков, в которых нет ни красоты, ни проку...
В которых трудно думать и дышать...
Состарилась нежданно, не по сроку Горы-Хозяйки медная душа.
Обледенела каменная крона.
Ни крика птиц. И камни все мертвы.
И только запах свежего озона наполнил равнодушно сны и рвы
мохнатых гор до самого рассвета...
Согретая под шапкой снеговой,
гора, рыдая, хоронила лето, нестриженной качая головой.
А у подножья -
яростные волки молились ей, как-будто божеству.
Холодный ветер, свист роняя колкий, кричал меж камни громкое: "ау!..."
И наяву ложились на траву и таяли тот час осколки града...
Ночь запускала горную сову.
Застрекотала под луной цикада.
Послышалось сопение и - храп.
И, выпустив из крепких серых лап, край облака -
гора
уснула
крепко...
Луна повисла на дубовой ветке, маня чужие взгляды, как магнит.
Писала Ночь стихи на табуретке.
Сияли звезд блестящие монетки.
И Человек, сидящий у беседки,
услышав храп, подумал:
- Гром гремит.