Ты был, конечно же, поэтом,
И ей, конечно, было нужно,
Чтоб ты позвал ее тем летом
Стирать и шить, готовить ужин.
Ты был вначале благосклонен,
И долго перед сном, бывало,
Держал в руках ее ладони,
Подогрубевшие немало.
...Тебя печатают в столице,
За тиражом тираж выходит,
Ты приглянулся светской львице.
И был, конечно же, не против.
Ты был, конечно же, достоин.
Как ни крути, а юный гений.
Ты променял ее ладони
На чьи-то стройные колени.
И возвратившись в свой далекий,
Но до сих пор любимый город,
Вдруг оказался одиноким,
Но не искал ее - был гордым.
С тех пор двух строчек не увяжешь.
Конечно, это просто кризис,
Конечно, ты им всем покажешь,
Свой бросив острый стих, как вызов!
...Но годы тянутся обузой,
А ты по-прежнему не понял:
Ее второе имя - Муза.
Поэзия - в ее ладонях.
9 февраля 2012