Кони

Рис.автора, карандаш, картон, 1972 г.

ПЕРЕВОДЯ ЭПОС
 
А во сне только тени людей
Вижу, хоть повествую о них я.
Мной разбужено давнее лихо –
Яркий отблеск бессмертных идей
Бытия, что на-равных несу
С земляками в истории новой,
Всё надеясь, что древность спасу
От забвения певческим словом –
Пусть лишь эхом:
В чужом языке
Нет созвучий, всего лишь намёки:
Трубной медью наполнены строки
На чужом;
На моём же – в руке
Как во сне остаётся лишь тень,
Эхо, трепетный запах невнятный;
И язык мой становится ватным –
Им ворочать как будто бы лень.
И бескровные тени людей,
В сердце боль оставляя, уходят.
В отлученье от таинства, вроде,
Начинается серенький день.
Всё пропало – сжимаю виски.
День течёт, застывая как дёготь.
Ногти – в хлам, приниматься за локоть?!

Только издали – слышу! – легки:
Аккула, Сарала, Телкызыл…
Прямо в мозг мой врываются кони,
Сквозь прижатые к векам ладони
Вижу ужас, объявший аил,
Слышу вскрики, и ржанье, и лай,
Чую запах горящих амбаров,
Где предвестником долгих пожаров
Ветер носит иссохший курай;
Слышу, вижу!.. Уже без преград
Понимаю, участвую в схватке:
Ровным строем в раскрытой тетрадке
Строки-конники дружно летят!

Аккула, Сарала, Телкызыл –
Ржанье их переводится сердцем.
Это давнего детства посыл:
А куда безъязыкому деться,
Очутившись в стране, где язык
Непохож на привычную мову,
И покуда обучишься слову –
Жизнь полмира упрячет в тайник?
Насекомые, птицы, зверьё –
Вся дворовая живность, – бывало
В мире стать мне своей помогала,
Отделяя от правды враньё.
 
Всей истории верные псы
Вы – животные, птицы и звери:
Через вас раскрываются двери
В неразгаданный мир Лао-Цзы
Или Ричарда Баха простор,
Чья душа – белоснежная чайка –
Всё пытается взмыть до сих пор
Ввысь,  где главная светится чакра;
Сам царевич Иван – не дурак
Выбрать в дружбе своё продолженье, –
Верил Волку, иначе никак
Не свершил бы во власть восхожденьё.

На пространствах всех Сказов – вглядись:
Волки, соколы, тигры и кони!
Протестанты мы все, –
На иконе
Их писать запрещает нам высь,
Охраняя от мольб и молитв,
Чтобы дать хоть немного им воли
От людских нескончаемых битв,
От предательства, хитрости, боли,
От больших и незримых обид…
Не скажу и полслова я боле.

февраль 2017

***
Ненавижу тот город,
Что уводит тебя
В дебри сумрачных споров
Камня, стали, дождя.
Ненавижу я бездну,
Что зовется — вокзал,
Ожиданье отъезда
В отчужденных глазах.
Как боюсь я нечастых
Телефонных звонков,
Что приносят несчастье
Недосказанных слов,
В них звучит беспощадно
Этот город чужой.
Я не верю в прощанье,
Что стоит над душой,
Я не верю, не верю
В беззаконие встреч,
Я себя не сумею
От тебя уберечь.
Верю в древнее право —
Уходить от судьбы.
Ждут нас кони и травы
В молчаливой степи.

1965

***
Я хочу подарить тебе лошадь -
Золотистую светлую лошадь,
Что на рыжее солнце похожа.
Я хочу подарить тебе лошадь.
Я хочу подарить тебе песню.
Вместо плётки - весёлую песню,
Чтобы с лошадью мчались вы вместе
В мной придуманные миражи.
Я хочу подарить тебе степи,
Где и травы смыкаются в сети,
Где твои черноглазые дети
Будут лошадь мою сторожить.
Я хочу подарить тебе небо,
Чтобы помнил ты, где бы ты не был,
Что под этим единственным небом
Нам с тобой предназначено жить.

1966

***
Ах ты, Азия кочевая!
Твои кони дороже жен.
Я чужая тебе, чужая,
Мне пророчен в мужья чужой.
Почему же, поводья бросив,
Сын твой глянул в мои глаза?
За спиною сомкнулась осень —
Трав и рук расплести нельзя.
Как ты, Азия, просмотрела,
Не услышала слов чужих,
Что по-русски шептал несмело
Самый ласковый твой джигит?
Ты молчала,
Молчали кручи,
Тучи замерли в вышине.
Рыжий конь, насторожив уши,
Молча думал, что он — нужней.

1967

***
Подари мне степи,
Подари коня,
Чтобы плелся ветер
Позади меня,
Чтобы в гриву пальцы
Тонкие
Вплелись,
Пусть пески вихрятся
Миражом вдали…
Ускакать с подворья
Рано — по росе,
Чтобы наше горе
Не сбылось совсем.
От тебя умчаться
Хочется до слез,
Чтобы только счастью
В памяти жилось.
Неужели — трудно?
Даже для меня?!
Милый, славный, любый,
Подари коня!

1969

О МОЁМ ЖЕРЕБЁНКЕ

Как я в детстве мечтала о жеребёнке!
Просыпалась ночами от ржания звонкого –
Звал меня он, притопывал ножкою тонкою…
Но никто мне его не дарил.
Я судьбу торопила. Долго ждать не смогла.
И уздечку закрыла в дальний ящик стола.
И года побежали ручейками с горы,
Стихло звонкое ржанье, улеглось до поры.
Как он вырос, наверно, на свободе степной,
Быстроногий и верный, неподаренный мой.
Может, там, под луною, он тоскует один,
Как своею виною, злой разлукой томим?
Он зовёт меня громко, от ветров приотстав.
Не понять жеребёнку, что моим он не стал.
Его травы качают и поят молоком,
И растёт он, дичает, зло косится зрачком, -
Жжёт тавро ожиданья.
Но настанет восход,
Когда тихое ржанье не меня позовёт.
Детство к нам не вернётся. Только верю сильней:
В трудный час отзовётся голос диких коней.

Эту сказку под вечер сыновьям расскажу,
А наутро уздечку на виду положу.

1975

КИБИТКА

Повозились, уснули, чумазые.
Ненадежна повозка у вас,
Цыганята мои светлоглазые,
Все, что домом зовут,  — напоказ:
Сквозняками молвы пересчитано
Немудреное наше добро.
Пусть хоть души останутся чистыми,
Перемытые ливнем ветров.
Вам дорога в наследство достанется
Без конца и без края, светла.
Вновь повозка скрипучая тянется,
Завтра будет не там, где была,
Вот и все, что зовется пристанищем,
Очагом, бытием и судьбой.
Друг от друга в повозке отстанешь ли?
Потому и беспечен покой.
Ни замков, ни дверей — ненадежное,
Словно зыбка, жилье-перемет.
Перемешано с будущим прошлое.
Настоящее — сон и полет.
По ухабам повозка качается,
В отражениях звезд колеся.
Человечество спит беспечальное.
И планета скрипит на осях.

1987


АЛАМАН*
  (*конно-спортивное состязание)

Мы с тобою – ноздря к ноздре –
Ах, как выбор судьбы высок! –
Задыхаясь, летим к звезде,
В глотках, в лёгких свистит песок,
Гривы спутаны, пена с губ –
Добежать, додышать, домчать!
Ах, как выбор победы скуп –
Одного на звезде встречать!
Одного –
Но смешался храп,
Одного –
Но смешался пот,
Одного –
Но другой не рад
Если вдруг один отстаёт;
Полпути мы – ноздря к ноздре,
Полпути – только ветер встречь,
И на полном скаку везде
Ношу рвём друг у друга с плеч!
А дорога – узка, светла.
Но смешались в одно следы:
Сможешь ты –
Значит, я смогла,
Я смогу – значит, смог и ты!

1982


***
Как бешеные лошади в загоне,
Как обречённый смертник –
От погони
Летящий в скрытном сумраке ночном, –
Вот чувств моих последняя агония:
Черно, солёно, вязко, горячо.
Твоё плечо… Что? – опереться можно? –
Мне, женщине, познавшей вкус утрат?!
В любви всегда безвинный виноват
За то, что верой примирился с ложью.
И потому – прощай, не оглянись,
Не то…
Боюсь – загон не так уж крепок!
Из-под руки я вслед гляжу,
Как предок
На орды, что с добычей унеслись.

1989

ПОСЛЕ ВСЕГО

Озимь сквозь снега и палый лист
К свету пробивается упрямо.
Вопреки сомненьям грузным мысль,
Совершая свой рисковый слалом,
Из-под спуда разума летит,
Времена пронзая и пространства.
И опять трепещет огнь в груди
Жертвенной свечою постоянства.
Милый! На обломки бытие
Развалилось в этой смутной яви.
Прошлое — томление в фойе,
Хаос звуков в оркестровой яме,
Бархат полуспущенных надежд
Да пустые кресла в ждущем зале.
Будущее — утренний манеж
И опилок взвившаяся замять!
Стал театр тесен всем, кто жив.
Лучше быть кентавром, слившись в беге
С дрожью мышц — восстанием пружин
Тайных — сил природы в человеке.
Мысль моя! Ведь тело — лишь скакун.
К черту — роли, рампы и подмостки!
Целый век — не взрослые, подростки,
Мы играли в жизнь, влача тоску
Пешую, улиточную, — дурь,
Поклоняясь идолам и догмам;
И в любовь.
О, глаз моих лазурь,
На глазурь похожую, отторгни:
Цвет другой у них, когда во сне
Сквозь невиданные расстоянья
Прихожу:
В зрачках на самом дне
Всех костров планеты колыханье,
Всех форелей — бьющихся в камнях,
Устремленных вверх, в ручей, на нерест, —
Блеск, что лунным солодом пропах,
Хаоса впитавший звон и шелест.
Так, меняя контуры, слепя
Нимбом жарким, трепетом горячим,
Словно в воск податливый, в тебя
Я вхожу, лаская, нежа, плача;
И желанья свежий аромат —
Скакуна атласного дыханье —
Замыкает чувства наши в сад
Солнечного противостоянья.
Помнишь? — два оседланных коня,
Волоча поводья, щиплют озимь.
Жизнь — кентавр:
Смешенье мышц, огня,
Крови, пота, веток, рвущих просинь,
И —
Покоя, света, чистоты,
Изумленья радостной свободы.
Посмотри:
Горящие цветы
Из-под век осыпались на своды.

1994

***
Калёным железом на коже атласной
Тавро выжигает хозяин напрасно:
Душа скакуна – в табуне промелькнувшем;
А тело догонит влюбленную душу!

2000

*** 
Тает август, пугливый и чуткий,
Как встревоженный ржаньем табун.
Он уже на весенние чувства
Объявил в одночасье табу,
И они, как листва опадая,
Под ногами щемяще шуршат.

Месяц рожками звезды бодает.
Беспечально светлеет душа,
Как покинутый дом,
Расширяясь
В оглушительный храм тишины…
И с собою, минувшей, прощаюсь
У Великой Осенней Стены.

Июнь – август 2004 г.

***

Дарёному коню не смотрят в зубы –
Так говорю сама себе про жизнь
(Изящный слог подчас бывает грубым:
Пусть – соловьиный, но разбойный свист).
Иначе в руки взять себя непросто
И – выжить, вопреки беде любой.
Жесток наш мир. Когда смотреть на звёзды
И петь самозабвенно про любовь?
Не для того нам Бог дает рождаться
На грешной, на неправедной земле.
Хотя порой и здесь бывает счастье –
Но будто уголь, тлеющий в золе;
Раздуть его в живое пламя трудно.
Еще трудней – такое захотеть.
Дарёному коню не смотрят в зубы.
Пусть – дар тяжел. Но всё же он – не смерть.
Хотя она придет в свой срок, конечно, –
Освободить от всех земных забот.
Но почему во тьме её кромешной
И уголек, краснея, не зовёт?!

2009

ПОСЛЕ СКАЧЕК

За скакуна одна порука –
Уздечка крепкая, подпруга,
А также властная рука.
Я с детства не терплю бега!
Ни масть, ни кровь без подлой смеси,
Ни родословной пышной спесью
Не соблазнит взглянуть байга.
Я с детства не люблю бега –
За храп, за пот,
За людный сброд,
За то, что пеной брызжет рот,
За радость и наоборот,
За то, что в страсти лют народ,
За то, что шпоры бьют в бока.
Я с детства не терплю бега!
Едва добравшись после скачек
В конюшню, к стойлу,
Стоя, плачу, –
Чистопороднейшая кляча! –
А боль не молкнет, бьёт под дых.
О, как позорна ты, удача!
И слёзы в торбу, в сено прячу
С привядшим привкусом беды…
Я с детства не терплю узды!

2012