Не очень близко, но и не очень далеко от синего моря, жили в теплых краях старик со старухою. Старик еще в средние лета свои приспособил сараюшки и летнюю кухню под пансион для дикарей отдыхающих. Соорудил душ из двухсотлитровой бочки, обнес кабину волнистым пластиком цвета морской волны, чтоб глаз отдыхающих радовать, а бочку выкрасил бирюзой, под цвет южного высокого неба.
Во дворе, под навесом, заплетенным виноградом, был установлен стол самодельный с длинными лавками по обе стороны. Опять же, чтобы отдыхающим было, где посидеть да поужинать под стрекот цикад теплыми южными вечерами. На продажу отдыхающим старик держал самодельное вино, но и сам регулярно и с удовольствием к нему прикладывался. В таких случаях его душа наполнялась несвойственной широтой и гостеприимством. По утрам, страдая от тяжкого похмелья, старик подкарауливал кого-либо из отдыхающих мужеского пола с целью угостить вином и пофилософствовать. С бабой-то, чай, разве есть об чем поговорить? Доброволец, как правило, всегда находился. Дед проворно разливал вино по стаканам, и с вполне понятной торопливостью, выпивал, и снова наполнял стакан темно-рубиновым молодым вином. Вот скажи, мил человек, - начинал старик немудреную свою философию, вот скажи, как на духу, отчего это так происходит? Ведь вот проснешься, бывало ни свет, ни заря, и так погано и на душе, и во рту, и вообще! А выпьешь стаканчик, и сразу как-то лучшей делается? Ну, а как по второму, то и вовсе, можно сказать, отлично. Почему такое превращение в организме делается? Бабка, проходя мимо с тазом постиранного постельного белья, безжалостно обрывала мужнину философию: - да потому, что ты алкаш, прости Господи! На этом задушевная беседа обычно заканчивалась, и старик тихо исчезал с недопитой баклажкой вина. Постоялец смущенно откашливался и нырял в свой курятник, откуда сразу же доносился раздраженный женский голос: - глаз не успел продрать, а уже приложился! Ты ж на отдых приехал, чудовище! Третий день не просыхаешь…
Одно было утешительно, приступы алкогольного альтруизма случались с дедом не часто. Да и не все отдыхающие откликались на его щедроты необыкновенные, по-русски халявой именуемые.
Однажды кто-то из отдыхающих забыл в двухместном чуланчике книжку с картинками «Сказки А. С. Пушкина». Теперь старик по вечерам надевал на нос очки, подвязанные с одной стороны бечевкой и, шевеля губами, читал сам себе вполголоса. Особенно вдохновила его сказка «О рыбаке и рыбке», и дед стал мечтать о лучшей доле, чем поверг свою старуху в состояние крайнего изумления. – Сидит пень и целыми днями сказки вслух долдонит, - жаловалась старуха соседке, - уж лучше бы пил.
На четвертый день старик купил на рынке небольшой аквариум, собрал снасти и ввечеру отправился к синему морю. Рыбалка как-то не задалась, даже бычки и те клевали как-то нехотя и вяло. Вернулся домой уже по темноте, трезвый до злости, матюгнул, походя старуху, что с вопросом было сунулась и спать лег не раздеваясь, только шлепанцы скинул.
Чуть свет старик снова был на ногах. На этот раз он решил искать свое счастье в отдаленной от пляжа бухточке. Бычки весело и азартно клевали, а дед, снимая этих дураков с крючка, материл их, на чем свет стоит, и отпускал с Богом в синее море. На десятом вольноотпущеннике клев как обрезало! В море уже играли солнечные блики, и дед, временами теряя из виду поплавок, закуривал свою вонючую «Приму» без фильтра. Так прошло часа полтора, и старик, сплюнув в волну очередной обслюнявленный окурок, собрался было сматывать снасти, ка вдруг леса натянулась и зазвенела струной. Сердце деда радостно екнуло, укатилось куда-то вниз, а потом вдруг забилось у самого горла. - Вот оно! – бессмысленно пронеслось в голове. Старик осторожно трясущимися руками выбирал лесу, косясь на подсачек. Наконец, в трех метрах от берега золотисто блеснуло. Через пару секунд в подсачеке уже билась Золотая рыбка. Старик выволок добычу на берег и наполнил аквариум морской водой. Золотая рыбка пыталась что-то сказать, но мешал крючок. – Ты молчи, молчи голубушка! Наперед знаю, что сказать собираешься, тут не дураки собрались, сказки Пушкина, слава Богу, сызмальства читали – бормотал дед, осторожно извлекая крючок. - А вот мы дома-то зеленкой смажем, глядишь до свадьбы и заживет, - и пустил рыбку в аквариум. Та только глаза вытаращила, да пораненный рот раскрыла. Дед на радостях и снасти побросал, и с аквариумом домой помчался. Бабки дома не было, постояльцы еще отсыпались, так что без лишних свидетелей аквариум был в дом внесен и на тумбочку, в изголовье ложа супружеского, водружен с превеликой осторожностью и торжественностью. Старик словно помолодел лет на тридцать и вприпрыжку, мурлыча под нос арию Хосе из оперы «Кармен», понесся в зоомагазин. Купил термометр, компрессор для подачи воздуха и само наилучшего рыбьего корма!
Когда вечером старуха застала своего законного супружника перед аквариумом, ее чуть кондратий не хватил от бессмысленно-блаженной улыбки на лице мужа. – Ты, что это, старый, али в детство впал, рыбок решил разводить, натуралист хренов?
- Молчи, дура, - огрызнулся дед. И, что удивительно, старуха за весь вечер больше ни одного слова не проронила.
Улеглись за полночь. Дед все никак не мог справиться с ликующим сердцем и чутко вслушивался в тишину, изредка нарушаемую всплесками в аквариуме. Утром старик проснулся, едва стало светать. Через стекло аквариума на него грустно смотрела Золотая рыбка, чуть колебля в воде полупрозрачными плавниками. Дед подмигнул своей пленнице и повернулся к старухе. Тут его будто пружиной подбросило! За ночь жена густо заросла бородой, и несло от нее тяжелым трехдневным перегаром. – Да что это с тобой содеялось-то, будь ты не ладна? – прошептал старик в испуге. Тут же старуху скрючило судорогой, и она открыла мутный, наполненный страданием глаз. Дед, как был в семейных трусах, бросился под душ, чтобы разогнать наваждение свое сонное. Возвращаясь в дом, он услышал знакомое бульканье и хрипло-доверительный шепот своей старухи: - вот скажи мне, мил человек, скажи, как на духу, отчего это так происходит? Вот ведь просыпаешься ни свет, ни заря, и до того на душе погано, что и свет белый не мил, а как выпьешь стаканчик, и становится хорошо?
Тьфу ты, зараза! – выругался дед, - с утра уже зенки-то свои заливает, балухманная. Всю-то жисть мене загубила винищем своим распроклятым. В голову лезла какая-то чертовщина про стирку, порошки и отбеливатели. – На ж тебе, - полыхнуло где-то под черепом, - завел себе рыбку волшебную! Старик влетел в дом и замер, будто споткнувшись о пристальный взгляд выпученных рыбьих глаз, - Господи, покормить-то забыл, - ахнул дед, и сыпанул в аквариум сухой корм из двух пакетиков сразу.
На кухне старуха гремела посудой. Дед осторожно выглянул и обомлел: бороды, как не бывало, только пара волосинок торчало из бородавки на жениной щеке. – Свят, свят. Свят – перекрестился старик дрожащей рукой. Рыбка сурово зыркнула глазом и погрозила деду передним плавником. Обомлев от страха, старик схватил аквариум и бросился бежать по переулку к самому синему морю, где и выплеснул рыбку глумливую в родную ей среду обитания.
- Дурачина ты, простофиля! – пискнула Золотая рыбка на прощанье и скрылась в глубинах морских не мерянных. А дед медленно побрел домой, испытывая необоримое желание опохмелиться.