Гвоздями зрачков на киосках распятый,
В стоп-кадре застыл, тишиной оглушая,
Тот самый – убийственный – день двадцать пятый,
И чёрная рамка, как вечность, большая...
Холстинно-джинсовый гостиничный витязь,
Как муторна скорбь шепотком да в платочек!
Высоцкий, послушайте! Встаньте, взорвитесь,
Хлестните нас розгами яростных строчек!
Вы видите: в юрте, в квартире ли, в хате ль,
Мусоля подробности прожитой жизни,
Бок о бок живут – с клеветой злопыхатель,
С легендой – поклонник, со сплетней – завистник...
Когда это было со времени она,
Чтоб свыше обласкан пророк и глашатай?
Сын Бернса, Рембо, Беранже и Вийона,
Смиримся ль с чудовищной этой утратой?
...Вы нас проверяли на истовость в ссорах,
На силу любви, на боязнь кривотолков...
Живые, запомните: лет через сорок
Настанет момент испытанья потомков.
Ведь спросят у внуков их юные дети:
– Кто был это, папа: Высоцкий Володя?
И если мой внук на вопрос не ответит,
Я лучше останусь навеки бесплоден!
А вам за живущих и ныне тревожно,
Покой не жилец под кладбищенской сенью...
Быть гением – мука. Всё гениям можно,
Нельзя лишь того, что зовется забвеньем!
в ночь с 27 на 28 июля 1980 года