Их поезд ехал за синей птицей.
Закат расплавился и горел,
Кружилось всё, что могло кружиться,
Лишь небо, застывшее в янтаре,
Казалось прочным и недвижимым,
А звёзды — ярче, чем все огни.
Со дня, когда он сказал: «Бежим!»,
Они уже не считали дни.
Они — вне времени и печали,
И бедный разум, он тоже вне.
Она лишь плакала. Он — молчал.
А что сказать при такой луне,
Когда всё стало предельно ясно
Про жизнь и смысл, судьбу и суть.
Их поезд ехал, а звёзды гасли.
Они без слов продолжали путь.
Они считали, что жизнь — неволя,
Они считали, что дом — тюрьма.
Они стояли во чистом поле,
Сошедши с поезда и с ума...