Всегда я буду думать о тебе,
везде я буду жить с тобою,
во имя мира покорюсь судьбе,
Изольда: жить хочу не скрою.
Улеглось и пламя, вроде,
бойцовских рыцарских боёв,
но на соседнем огороде,
расти то начал чертополох.
Зависть поднялась в тумане,
одновременно с двух сторон,
решили отыграться на Тристане,
всё потому, что победитель он.
Его то брат! - Знакомо дело,
простить не мог его престиж,
как видно у него в уме заело,
а страсть души, ты не проспишь.
Где была Изольда, в тех границах,
ближе к королю, не равнодушный был,
при нём ходил он в первых лицах,
Изольдой овладеть хотел и не забыл.
Пустив и хитрость, и коварство,
другого короля обманщиком назвал,
при этом обвинив другое царство,
убить своих двух воинов приказал.
Отдав любимую во власть отца,
Тристан такой, мучимый болью,
был он, но не было на нём лица,
и не справлялся со своею ролью.
Встречались ли они, да безусловно
и растворялся там, весь мир не бытия,
в любви у них, всё поровну и ровно,
но наклонилась здесь, вот чаша жития.
Однажды мокрая пришла она,
вернулась тайными ходами,
о боже, а была над ней вина?
Коль чувства управляют нами.
Какой то праздник был в разгаре
и музыканты в такт играли,
король Тристану: будь ты в паре
с Изольдой, ноги - так устали.
Поняв друг друга с полуслова,
они и оказались вместе снова,
объятия, поцелуи скоротечны,
но, миг для них был вечный.
Ища супружницу свою,
неожиданно король вошёл,
держа её, как на краю,
Тристан и глазом не повёл.
Потом с женой, оставшись на один,
узнал король, что их союз един...
Когда? Тогда жив был со мной едва,
сказала: выходить его смогла она.
Тем временем пришла плохая весть:
сосед совсем не стороной,
обиды соль, пора, взорвала месть,
идёт к нему, теперь с войной.
Созвал он жителей округи всей
в свой замок не большой собрал,
и стал он ждать приход гостей,
однако, на цепях он мост поднял.
Изольда же на берегу реки,
Тристана вызвала - прийти,
и рассказала: есть свобода,
отец их отпускает для ухода.
И лодка есть - опять едины,
для любви им нет плотины,
всё, о чём мечтали вместе:
вернулся он к своей невесте.
Постой, любимая моя,
во мне любовь твоя,
я помогу, родному королю -
подожди меня - я так велю.
Буквально в это время,
противник подошёл ко рву,
тяжёлым пало бремя,
сосед сказал - сожгу.
Стрелы полетели в камень,
вот в щелях полыхал огонь,
но люди поливали пламень
и звук трубы - не тронь.
Старший сын - отца и короля,
того, что был в осаде,
пошёл на сговор ради,
убрать отца и брата - ой ля,ля!
Он знал таки, о тайном ходе
и вот, с завистником другим,
с тем кто хотел Изольду, вроде,
он тайный ход открыл и стал чужим.
Разгорелась битва и не в шутку,
вдруг оказался враг внутри,
а колесо моста, верёвкой в скрутку,
держалось так, чтоб не сойти.
Ревнивец - брат и трус,
был ранен сразу, что сказать?
И он нарушил сам союз,
пришёл сюда, совсем - не охранять.
Прорвались к верху, чтобы рассечь,
все путы, что держали колесо,
пришлось кого то по пути подсечь,
и вот теперь - моста веретено.
Оставив так Изольду, наш Тристан,
быстрее устремился к ходу,
увидел он: ну всё, проход уж дан,
кому то был открыт в угоду.
Увидев на верху, всё тут,
его повергло в оцепенение,
вертелось колесо без пут
и мост пришёл в движение.
Вставил меч меж ступицами он,
быстро клин нашёл тяжёлый,
остался без оружия - вот урон
и ранен он о, в миг суровый.
Поранен был он недругом своим,
вот, где таилась дикая та злоба,
он из последних сил клинком одним,
Тристану в бок вонзил - она-особа.
Повернувшись, тут Тристан схватил,
руками меч и вытащил из тела,
потом он этим же мечом и отрубил:
голову, его врага, за дело.
Приказал, тот мост и опустить,
навстречу, бросил голову к ногам:
он договор пытался осквернить,
и вот, беду принёс и вам, и нам.
И кровь текла из раны не боясь,
Тристан слабел уж в одночасье,
враги соседи повернули восвоясь.
Изольда и не знала то несчастье.
Как тело принесли - никто не знает,
оружие, доспехи, все ей отнесли,
похоронила здесь, куда и принесли,
и солнце на губах уж не играет.
Скажу, от ран пришлось гореть.
ЛЮБИМАЯ!- сказал... Я ОБНИМАЮ,
НЕ ЗНАЮ ЖИЗНЬ, НЕ ЗНАЮ СМЕРТЬ,
А ВОТ ЛЮБОВЬ - ЛЮБОВЬ Я ЗНАЮ!
Могила поднялась: ещё одна
и выросли две ивы, как во сне,
переплелись весною по весне,
потом... исчезли навсегда.