Может, скажут, что это – мода,
Все вдруг вспомнили об одном –
О репрессиях против народа
В том далёком 37-ом.
Нет, не дань отдавая моде,
Не смакуя избитую тему –
Я пишу эти строки, вроде
Как споткнувшись перед проблемой.
Это страшно – людские судьбы,
Как игрушки, в руке одной,
И рука их сжимает грубо
С характерной усмешкой той.
Но теперь мне страшней другое,
Я ведь сын не того поколенья, –
Как же мы, осудив такое,
Пребываем в полном покое,
Обсудив лишь причины явленья.
Ведь судили-рядили верно
В прессе, радио, там и тут –
Знаем, что восхваленья без меры
К культу личности приведут.
Кто же выводы будет делать
И смотреть не назад, а вперёд?
День вчерашний мы судим смело,
Ну, а завтра-то что нас ждёт?
Сталин – враг, Брежнев – тоже вредный,
Чуть зарвавшийся в чём-то Хрущёв –
Всех хвалили мы очень примерно,
А теперь хором – «Наш Горбачёв!»
Чей он наш? Папин, бабушкин, мой ли,
Чей он родственник дорогой?
Может, дорог он тем лишь, чьё стойло
Там, в верхах, и под властью любой?!
Может, дорог он этому парню,
Что, повесив на грудь автомат,
Не хотел, а остался в Афгане
И уже не вернётся назад?
Может, дорог он тем работягам,
Что, забыв о семье своей,
За бутылкой проходят с матом
Километры очередей.
Нет, он дорог, наверно, только
Тем, кто пользуясь общим храпом,
На начавшейся «перестройке»
С «ускорением» деньги хапал.
И, покуда неразбериха,
Окупаемость – хозрасчёт,
Кто-то тихо, но очень лихо
На громадных зарплатах живёт.
Вы в зените, Вы в апогее,
И повсюду о Вас молва,
Дорогой Михаил Сергеич,
Разговорчивый наш глава!
Всё у Вас обещанья – с размахом –
Льются воды в открытый шлюз…
А за мясо, за водку и сахар
«Благодарен» Вам весь Союз!
До конца тыщелетья второго
Обещает квартиры на всех… –
Чем-то смахивает на Хрущёва
«Перестроечный» наш Генсенк.
Стоп! Хорош. Не забыть бы темы,
О которой затеян сыр-бор.
Например, я скажу откровенно –
Мне, и Вам, всем, народу – позор!
Если общество всё не решает
А решает один человек,
И из крайности в крайность кидаясь,
Лишь сменяют генсека генсек,
То не будет у нас ни прогресса,
Ни свобод в управленьи страной.
Будем сами ж готовить репрессии
И культ личности очередной!
1988