Здесь жил когда-то древний человек,
Стрелял гусей и дикого оленя.
Он чутко спал в своей доисторической траве,
Ещё не зная вкуса сытой лени.
Не загружались знаньями умы.
Суть жизни кочевой одна – дорога.
Он верил своим идолам, совсем не то, что мы,
Не верящие ни в чертей, ни в бога.
Конечно, у него была семья.
Детей, возможно, только не хватало.
Жена – доисторически красивая змея –
За это часто мужа попрекала.
Что, мол, такая жизнь не для неё,
Она, мол, дочь вождя – гордился б этим!
А ты же даже толком заточить своё копьё
Не можешь. И к тому же импотентен!
Он всё терпел. Он знал, что всё не так.
Стрелок он был из лучших – это точно.
А в племенах соседних, где он был заклятый враг,
У женщин от него рожались дочки.
Он всё терпел, хотел жену любить.
Но всё же ситуация настала:
Когда однажды вдруг жена посуду стала бить,
Он понял, что не избежать скандала.
Жена разбила глиняный казан,
Который дефицитом был в то время.
Достал тогда охотник полный стрелами колчан,
А там – все наконечники из кремня.
И натянулся лук тугой струной,
Чтоб раз и навсегда покончить с бранью…
Не знаю, что бы стало с этой вредною женой,
Но дрогнула рука мгновеньем ранее.
Пески веков всё могут занести.
Но я нашёл сегодня наконечник,
Который «тыщи» лет назад чуть цели не достиг,
И черепки, прошедшие сквозь вечность.
…В семейной жизни есть один закон,
До нас дошедший сквозь тысячелетья:
Уж коли баба дура – значит, лезет на рожон.
Ни словом не унять её, ни плетью…
1989