Каким прелестным ты способен сделать стыд,
Который словно червь на ароматной розе
Имен твоих красу бессовестно пятнит!
О, как твои грехи милы в порочной позе!
Язык, что разболтал историю твою,
Упомянув про страсть излюбленных утех,
Не нес тебе хулу, но только похвалу,
Тебя благословив, хоть проклят был твой грех.
Какой пороки те роскошный сняли дом,
Что поселились здесь, в твоем прекрасном теле,
Где скроет красота, что порчено пятном,
И чудом станет грязь, невиданным доселе!
Храни, мой юный друг, ты эту красоту,
Ведь даже острый нож теряет остроту.
How sweet and lovely dost thou make the shame
Which, like a canker in the fragrant rose,
Doth spot the beauty of thy budding name!
O! in what sweets dost thou thy sins enclose.
That tongue that tells the story of thy days,
Making lascivious comments on thy sport,
Cannot dispraise, but in a kind of praise;
Naming thy name blesses an ill report.
O! what a mansion have those vices got
Which for their habitation chose out thee,
Where beauty's veil doth cover every blot
And all things turns to fair that eyes can see!
Take heed, dear heart, of this large privilege;
The hardest knife ill-used doth lose his edge.