Собрание с повесткой "Сельхозработы в Отделе экспериментальной физики" заканчивалось.
Новая лаборантка Лиза сидела напротив всех и вела протокол. Все смотрели на ее коленки
в ажурных чулках. И Михалыч смотрел. А женщины в последних рядах радостно перешептывались.
Еще бы. Сельхозработы начинались рано утром, зато заканчивались в 11 часов. И все поля были
поблизости. Плюс можно было домой всякой морковки-редьки натащить.
Академик сказал:
- Собрание закончено! А всех ученых - офицеров запаса младше сорока лет - прошу в мой кабинет.
"Надо же... Военные сборы, что ли?" - подумал Михалыч.
- ...Никакие не сборы! - сказал в кабинете Академик. - В ракетных войсках некомплект.
Отдежурите неделю на ракетной базе в порядке шефской помощи. А кто отдежурит на ракетной -
от овощной базы будет освобожден до конца года.
- Какие базы? Что они там себе думают? - возмутился Семеныч, - сеанс на носу! Надо газ
заказывать, систему контроля чинить. И спирт закончился.
- Ничего, Семеныч. Посидишь недельку без спирта. В шахте. Тут недалеко. Километров 300.
- В какой шахте? Меня жена убьет!
- В ракетной. Только женам не трепать! Режим секрета, и подписку дадите.
Их привезли, проиструктировали, и дежурства начались. Под землю спускались на лифте.
Дальше были длинные, хорошо освещенные и стерильно чистые переходы. Переходы несколько
раз прерывались массивными герметичными дверями. Часовые отдавали честь. Михалыч и Семеныч
тоже отдавали. Хотя формы на них не было. А были белые халаты, как на работе во время
сеанса. И хирургические шапочки.
В вахтенном помещении вдоль стен были выстроены стойки с электроникой. Гудели вентиляторы
и кондиционеры. Мигали сотни разноцветных индикаторов. Множество телеэкранов были разделены
на две группы, и показывали одно и то же в разных ракурсах. А именно, огромное, идеальной
формы, коническое углубление, из которого выглядывала головная часть ракеты. Только на
одних экранах вокруг была трава и деревья вдали. Это была НАША. А на других - песок
пустыни Невада. Это была ИХ.
Инструкция была простая. Если ИХ пойдет, разбить стекло, дернуть рубльник вниз и
нажать большую красную кнопку. Тогда, по идее, и НАША пойдет. Если на других постах
задублируют действия. Ну, и если Генштаб одобрит, конечно.
К концу недели Михалыч и Семеныч привыкли, что нельзя курить и отвлекаться. Михалыч
смотрел на колоски, которые под действием ветра шевелились в секторе обзора одной из
телекамер. А Семеныч сказал:
- Михалыч, смотри, эти одновибраторы вчера моргали, а сегодня нет. И все в одной вертикали
расположены. Похоже, какое-то питание отпало. Я полезу за стойки, гляну. А ты отсюда следи.
- Семеныч, нам уже домой скоро. Следующая смена починит. Они местные, лучше знают.
- А то я не знаю! У нас на "Гипероне" такие же! - и полез. Михалыч стал смотреть.
За стойками раздался электрический треск.
Сквозь щели сверкнуло.
Семеныч выругался.
Колоски на экране пропали совсем.
Все наши экраны показывали ветер, падающие деревья и столб пламени.
НАША пошла...
Семеныч крикнул:
- Михалыч, ну, как там? Заморгали лампочки? ...Спишь, что ли?
Михалыч онемел. Над Невадой взметнулись тучи песка. ИХ - тоже пошла...
.....................................
Михалыч пришел на работу. Они с Семенычем уже неделю не разговаривали. После ракет.
Семеныч и Лиза сидели с паяльниками.
- Мальчики, сколько можно друг на друга дуться? Я салат принесла. Португальский.
- Михалыч, мы все контакты починили и проверили. А ты спирт получил? - спросил Семеныч.
- За тобой проверять надо десять раз. Напортачил небось, - пробурчал Михалыч.
- Михалыч, ну, не конец же света! Я за ним еще завтра проверю. И починю, если что, - Лиза
сделала губы трубочкой и подула на паяльник.
Михалыч залюбовался: "Надо же... Так подрезает и перешивает казенные халаты - обложка
"Вога" по ней плачет!". А вслух сказал:
- Лиза, детка, ты не представляешь, насколько логически связаны конец света и этот Семеныч!
И еще подумал: "Хорошо, что я запись не успел сделать тогда в журнале. И что и наши, и
они успели утопить своих дур в океане, тоже хорошо!"