тлей на моих запястьях беспрекословно,
словно ты раньше не мог без такой любви.
я разрезаю с размаха упрямые волны
на мелкие строчки/кусочки/картинки – лови!
они меня снова целуют настойчиво пеною, гладят узорами, шепчут косыми приливами.
я, непокорная, только в твоих руках до нельзя настоящая, играю на вылет/насквозь переливами
вложи в меня солнце желтой, слегка обгоревшей ватою, смело зашей.
теперь у него до конца моей жизни есть обожженный, но не сгорающий дом.
и каждым нелепым касанием бабочек/рук/поцелуев шеи
оно будет с новою силою греть, а мы будем греться в нем.
простилась с приличием, свилась в гнездо, не нахожу под собой земли
так не притворяйся, что ты безразличен, вонзись в мою душу, звени/звони…
звони мне почаще, кури в трубку, проклинай затяжные дожди,
я шепотом буду вещать «В следующей жизни сплошное солнышко! Жди!»
только не забывай открывать окно, чтобы я докричалась/не пропустила
кляксы на стеклах такого хранимого всеми моими заклятьями дома,
для всех моих клеток тела, души и тысячи триста трех непрожитых жизней
такого милого…
в любой моей памяти ты остаешься биться потоками/бегами мыслей
непроизвольных, незабываемых, не сознающихся в преступленьях.
дыши во мне, смейся и я, непременно, останусь упрямо стоять там где не было смысла,
слагая без посторонней помощи все воедино недостающие звенья.