Серчаю, и сердечные слова,
почти всегда сердитые, как папа,
лавиной, лавой накрывают вас,
любимые.
Буквальной крови капли,
соединившись, пробуждают звук -
ему определения не сыщешь...
Мерещится кому-то, что зову,
его зову, но это сердце свищет,
качая кровь...
И за слезой слеза
звучат уже апрельским ксилофоном...
Алмазы и рубины не слизать
ни с щек, ни с губ, ни с рук, каким влюбленным
ни мнил бы самого себя язык.
Лавину пляски алого с прозрачным
поймал бы всякий, если бы азы
освоил так, как Поллок. Но по-рачьи,
любимые, вы пятитесь. Серчать
и никаких гвоздей - едва ли лозунг...
Владимира Владимировича
не срисовать, величественность позы
не отзеркалить шустрым шимпанзе.
Но раз уже пошла такая пьянка,
то забиваю (никаких гвоздей),
подписываясь: ваша обезьянка.