1.
.
.
Запах ультрафиолета,
Запах старого белья…
Это отделенье, это
Я запомню – это я
Между небом и землёю,
Между птицами в тиши.
Рядом – лишь окно большое
Под размер моей души.
Рядом – только судьбы чьи-то.
Санитарка в выходной
Моет пол, чтоб было чисто
Между небом и землёй.
Коридоры, коридоры…
В тишине – провальный шум.
Нету времени на споры –
Ни минуты ни прошу.
Ни минуты на итоги,
Доказательств – не хочу.
До окошка все дороги
Через память прочерчу.
Только – чистые страницы,
Только – птицы в вышине…
Только – чёрные ресницы,
Что склонились вдруг ко мне.
Помню только взгляд лучистый,
Взгляд над бездной, надо мглой.
Как светло, тепло и чисто
Между небом и землёй!
.
.
2.
.
.
Небо чёрное всё ближе,
За окном – снежинок взвесь.
Ты мне помогаешь выжить
Тем, что ты на свете есть.
Тем, что ты два слова скажешь,
Коль в палату забежишь,
Вновь следов цепочкой свяжешь
Небеса и этажи.
И покажется, что будет
Лёгкость в теле в свой черёд…
Будут улицы и люди,
Старый город, Новый год.
Будет чудиться кому-то
Так, как чувствовалось мне:
До обхода – три минуты,
Две… Минута… Свет в окне…
Снова в трудный час я вижу:
В небесах – снежинок взвесь.
Ты мне помогаешь выжить
Тем, что ты на свете есть.
3.
.
.
Боль поступивших, шутки уходящих,
Каталок неизменный черный ряд.
Да в сестринской все тот же черный ящик,
Где каждый день про что-то говорят.
Всё будет так, и нет тебе спасенья:
Не всякий раз из-за больничных туч
Надеждой на чужое воскресенье
Мелькнёт животворящий Божий луч.
А чаще – пошлость: всё, что преходяще,
Что вышло из-под Божьего луча
И хочет жить в ветрах весны пьянящей,
Жить без пригляда мудрого врача…
Но с каждым днём от жизни настоящей
Всё меньше: ни свершений, ни наград.
Святой Руси, России уходящей
Усталый и простой прощальный взгляд…