уверенное стоя молча ныло волнам розовой резины про рассвет,
срезало раны по сердцау волкам мести.
простите..виноваты вилки
вода-коса, бывает бабочками светит - заразная пыльца на россыпи из смеха.
змея поцеловала щеки яблони,
на яблоне из дерева в начале дня из дней,
ногами прыгали батута феи камнями забросали корни у замка,
просвечивая ложные эффекты от ножа, трещали щели хором у окна.
простите...мне мои гороховые тени..в бинокле видно там?
на мой горох червивый, цветок из крови поколений, снимае руки слов,
мои родные неба глади, приглядывали красные посевы рати.
прошу и падаю со стулом, сидят кто где на том же месте совиные апрели,
простите я..тут на заборе... кто куда?
достоин ваших теплых волн и сонных путешествий.
души озон проткнуть рукой все двери.
пустите..
мои родные степи - подсолнуха глазастые посевы.
простите, крыльями я улыбнулась, засунув руки в сов.
я тут, я весь как двери в дерево - собор.
я плакал страхом умывался.
я тут простите, много плаваю в пути,
я очень благодар за тонкий мир что мной зовут рассветы,
вы там и рядом, в поле и висках,
бродили в волосах подсолнечного грома тени.
прости что так, пока как на коньках в пустыне воет волк.
мы сьели порцию иллюзий-жизни-фотографий,
того что было спелым кровью из наград, желанным виноградом.
ростущий вор надежд и снег из рисовых котят.
простите..
все что бывало там, и тут и там, вам разных в подкрепленье барикад.
надеюсь я и в перьях посреди травы с орбиты радуги концом,
с забытым бонусом седьмого,
простого хлебного себя,
простую встретил, в волю позолоченых ежат, росой воспитаных росят.
темнеет тихо, тишина ответит
ответит спелым эхо, на заказ,
белейшим криком свиснет томная сосна,
из неба воробья выпускает поспешно вытирая полосатые мотивы
на первый верный зов доверить лук копье и стрелы,
поющим перьям вдоль ребра.
зонт мокнет за тебя. меня и всех, из обезьян вранья,
бетон вокруг, асфальт, реклама, лживые надежды, слюни
безжалостное поле оправданий, вокруг и перемешку павшего зерна.
я буду там, уже валяюсь в куче,
нас много - пезполезная орда,
зерно отважное горит, взлетает, в руки
синерафиловым огнем горит окно,
на пальце белом оживает плод жизни сложного пути сомнений,
молочным соком единили птици на руке из пепла горящий пепельный овраг,
зерно открыло свежих долгожданных зайцев
таивших самое тепло, под пыльным одеялом земле граней тонкий водопад.
но как зерно на ринге оживает,
оставшись с песней и попав на яблоню в горах.
пустой горох утонет смело -
а шелуха, вспотевшими руками
феристовые веки реками с разгромом открывать,
расхохоталось мимо проходя былое.
бывает ... было... и..
горланят зерна что испытывать и врать, но почему-то слов не разобрать...
желать и видеть..
чуднее прежнего слова..и ветви...
дышали кисти рук, ровноее горы грызли свет,
в один попасть хотели все на закате именном закат.
знакомое нельзя, возможно, не возможно,
навязывание пепельных зайчат.
забыли косу распустить закручивая нить под сад,
искустной нити, громкий бант, желая славы отошел поспать.
Простите Здесь я,
я не верю в "плохо"
чудесный ветер трет из птиц гранитные места,
на нежные граници, поместят всех и вся.
пророки образно Заснули
рыдая рядом голого меча,
вонзая сонный вкус отделанный священным храпом,
ветрами на пшеничной голове кукушки,
корону из секретов соловья, пустили многих потолкать пришедших без себя.
и кит картавый вспомнил прежний пир,овалом рот границ открыт с утра,
а гости ехали - заснули по дороге трое.. пусть так,
пушистый пыльный поворот в коце пути.
протите..
путь..
пусть горть ошибок,
задуманых пророчеств волосатых - хитрец и синей птицы относительно черты.
надежда боль, любови бесстрашием медовым,росла на небе борода.
осознанно за волнами пускали горных зглазых луче-лисолошадей пузатых.
На дне рожденья угольку.
простите не оправданных желаний,
ведь родилась без ветра в голове, но мы подружимся так себе решаю.
его не может быть в охапке радости,
прощенья плюшевое сердце, старых мудрецов.
я тут, я падаю и рвусь пройти все подорожники по линиям ладони
ответом зеркала поток остынет ртуть и поле.
не искажая дождь и стрелы
подпрыгивая с белкой на руках, вспотели ожидающие света тени.
желанное нельзя, потом , возможно, никогда,
пятнистые вопросы в окнах со свечой
просили задавать без слов глаза поставив на кровать,
и от того метаюсь, словно зуб,
над головой запыленных росой камней.
в ленивом поиске иллюзий,особо дерзкие из стрел,
искусно отрывали прежних победных за канат,
часами стрел застыли крылья нежных век на день.
я просто тут
я постараюсь слышать,
быть там и там .. не приходить...с гостями редких сук,
без шапки меховой и пенной теплой ванной,
всех мыслей пузыри с начинкой времени все тут,
моих метаний косолапых. подводный новый вид усатый.
простите, вслух..
а рад вернуть подсолнуха внимание, совы и рыси ожиданье,
и под луной протру вспотевшее, пожалуйста, мое-твое окно.
я на морозе фей и фотографии пыльцы случайно ими вытирала,
пусть так нельзя но я пытаюсь довезти свое окно из фонарей желательно живыми,
наполненное огненным пожалуйста, с ядром в оконной теплой раме.
я все ценю
я в полной мере честный зритель или штора,
или забывчивый писатель, простыни простая полоса,
застенчивая перхоть главной героини сериала.
я сам с собой
сам за себя
за слабых и за тех кто рядом так же выживает,
все в каждом солнечно мерцает,
я вижу волосы душевной глубины,
все более невидимой струны пробел,вжимал олень
пусть...
мой бред возможно не приятен тем кто в капкане на обед,
возможно струны терпят и стены рухнут.
цыгане пляшут молча тут,
им машет на молчание рукой дорога,
устали колеса нос, голова, два уха.
хотят наверное, однако,
прощенье заслужить растопленными мутными свинцовыми ночами.
рябина согласившись на обман,
скакала с лошадьми через забор в пародии театр,
простите земли и восставшие романы перила снега,
запели волосы восставших снегирей
на водной скатерти просвет,вороны пригали на радостях надежды и мечты.
кроткий зной случайное дыхание
неосторожное по лезвию изгнанье в простом мясном миру.
на завтрак вина ил, печаль с лицом как знойное не знание.
я тут живу для цели птицу покормить
цельнее нет, увы на деле птицы спрятаны в струне.
стыд прикрывается забором,
собачьим лаем - бьет посуду головой горохового быта.
синея розовеет от стыда
в трех поколоениях простой ковер пропросший полем у корыта.
но значит тут и значит так, все испытания на слабых человеческий мозгах
я в теле но я тут и там, и все узнать желает запах центра моего ростка,
прошу, откройте занавес глазастого сценария седеющих подростков,
простите наглость нужд проросших так внезапно
"неправда" покатала в цирке красной ширмой запилив все до единого глаза,
не честен бой но просто пыльные узоры в зеркалах,
прошу тарелку красного небесного борща,
простите напоились без стыда,
всем поколением гороховой похлебки.
жуем поем и требуем еще.
хоть я жую и сам краснею
жую живу простите все тут на самом видном месте
с повязкой на камнях,
я знаю хлеб из этого зерна
волнует тех "кто знает толк" своими крыльями простыми
из света тенью на златых лебедях в полоску вредных древах жеж,
пронзающих сквозь ветер пестрых быстрых справедливых нерв,
порадуют узнав...
...того, кто сможет цвет в яблоке из чернобелосерых птиц достать
как правильно не слушайте воришек пряных яблочных яиц.
спасибо.