Ирина Андреевна Парусникова.
Родилась 10 марта в г.Раменское.
Псевдонимы: Мурзик, Мурзилка.
# <...> Я твой Омск вчера на карте нашла и охнула - далеко!<...> Но в Сибири, говорят, очень красиво.<...> Раменское совсем маленькое. Но я его люблю. Кому-то родной город - мать, а мне - брат. Младший. Люблю нежной любовью старшей сестры. Но при этом лелею мечту уехать отсюда. Если не навсегда, то хоть на несколько лет.<...> Спасибо за "рЫж" - прямо отдушина в бескислородной сессии!<...> Насчёт раменских изданий<...> - ни единого!<...> Но есть одна слабая зацепка. Я нашла возможность делать ма-аленькую газетку-самиздат. Давняя моя мечта.<...>
<...> Мур-мур-очень-жаль, что ты не приехал к нам на "Новый год" - пусть праздник почти не удался - но я так мечтала на тебя поглядеть и...<...> Я не только тебе - никому не писала почти 4 месяца. И пока не буду. Не могу. Не хочу. Не знаю, что творится - всё попросту ПЛОХО. Только ты не пугайся: в 21 вены не режут - я оклемаюсь. Нужно время.<...> Я, наверное, устала чуть-чуть.<...>
<...> "Вошь" жива, но только в Раменском<...> нет сил ехать в Москву за большим тиражом<...> А если у тебя волосы дыбом встают - значит там ОНИ. (вши, конечно!)<...> Ну ладно тебе! Ну пожалуйста! Ну, вот и хорошо!<...> Диплом ещё декабрём светит... Ну ты же понимаешь, что - куда я от тебя! а?..<...>
<...> А в августе решила на всю эту грусть плюнуть: в Геленджик поеду. Ещё хочу в Челябинск и в Омск, но теперь уже всё сразу не выйдет. (Какие наши годы!..)<...> Я тут дописала одно сумасшествие - хочу с тобой поделиться.<...>
<...> А я купила себе карту России - повешу на стенку, буду отмечать гвоздиками разного цвета своих абонентов, а то сложно вообразить - где кто... Хочу РЫЖ-иков!!!<...> За-муж?!!? Чур-меня, чур!!!<...> А за "Сатурн"... Что у меня, своих болезней мало? Из-за этой команды в городе все беды начались. Теперь ещё и дом мой (родной, любимый home, sweet home!) - сносить решили, потому как деревянные дома на дороге к 16-ти тысячному стадиону - это нецивилизованно..! А тут 6 поколений Парусниковых жили, тут прадед мой, расстрелянный в 1938, а в 2001 причисленный к лику святых... И я тут выросла!.. А теперь мы вид по дороге к стадиону портим... У тебя в центре города яблони, вишни и сливы цветут? У нас цветут! В последний раз... Мяу. Нажаловалась.<...>
<...> Между прочим, я уже легла спать! Не знаю, сколько сейчас времени - между 2-мя и 3-мя часами ночи. !!!!Намагнитил?! А я не во сне пишу. На кухне. Ручку в темноте не нашла, пишу карандашом. А завтра - понедельник (вернее, уже сегодня), а мне с утра... Ну ладно. Знаешь, что я пишу? Не знаешь. Я тебе стихи пишу. Ты мне не только к экзамену готовиться не даёшь, ты мне и спать не даёшь тоже! Стыдно?! Вот. Больше таких писем не пиши. НЕ МАГНИТЬ! Олух! Такие муки на нежную детскую душу. Пожалейте меня, дяденька! До часу читала "Перловку". Потом час проворочалась в попытках сна - и вот. Получай!
Квадрат письма. Надрыв бумаги. Вздох.
О, колдовство знакомств эпистолярных!<...>
<...> А ты знаешь этот - ещё с детского садика - прикол: слово, в котором шесть букв "ы"? - вылысыпыдысты! Всё! Иду спать.<...>
<...> Я что-то начудила здесь. До сих пор не научилась разграничивать - что в этом мире серых-разумных-благоразумных можно, а что - нет!<...> Он вышел. Она тоже. В смысле сборник. И "Вошь". Спешу поделиться.<...> А ты тоже все письма хранишь (судя по выдержкам)?<...> "Дым..."? Я про него забыла уже. Другое пишу. А с ним поступай, как хочешь.<...> А насчёт школьных предметов - я "англичанка". Это не единственное поле деятельности - есть ещё журналистика. И порча нервов окружающим. Оставь, оставь меня надежда...<...>
<...> Меняюсь-меняюсь-меняюсь-сама-себя-не узнаю-пугаюсь. Но пишу. Потому что - ветер осенний - принёс мою жизнь - к Глазам - чёрно-огненным. Которых - надеялась - избежать. От которых оберег надела - колечко на безымянный. Но жизнь "комедьянтъ-Пьеро" - обрушила на меня этот ливень. Равновесие - ловлю - но ещё шатаюсь под её тяжестью. Не-воз-мо-жно! - её чувство юмора с привкусом осенней горечи. Всю меня просквозило. Как у Марины (опять в неё впилась!) -
"Другие с очами и личиком светлым,
А я-то ночами беседую с ветром..."
Купила себе гитару - руки тянутся к звукам, изучаю их - наощупь, вслепую.<...> Ещё пришла в мою жизнь<...> С моей жизнью случилось Чудо. Я могу им поделиться только с тобой.<...>
<...> Меня носит из города в город - и пишется редко - слишком много шума и суеты вокруг. Но я тебе насобирала кое-что, в основном, написанное в Нижнем - там было время вечерами на себя...<...>
<...> Я разрисовала холодильник бабочками! - потому что у самой крылья выросли: и дышится глубже, и любится жарче. Так что и дом у меня теперь крылатый. Как и я. Дым рассеялся. Свет слепит. Я знаю, что и это - временно.<...> Спасибо за "РЫЖ", за публикацию - всегда радуюсь себе - у тебя. И странно - только у тебя - себе радуюсь.<...> До письма-встречи. Мур-р-р!
/И.Парусникова из Раменского - П.С. в Омск/
1. ***
На письменном - неистребим - бардак.
Бессонница плодит тире и точки.
В моём безумстве не поймёшь ни строчки
И не простишь ни слова. Только почерк
Запомнишь. Прежде - не встречал - крылатых?
А мне - гвоздя - в ладонь твою - не надо.
Пятнадцать сигарет. И белый флаг...
За нежность не наказывают так.
2. ***
Мы уже случались на этом свете:
твои черты на чужом портрете,
мой почерк в письмах иных столетий,
и тень над нами, как кто-то третий -
склонилась, в лёгкость вмещая тяжесть,
одним вопросом: а мы... - встречались?..
В каких проулках, когда и сколько -
не смею верить - не помню толком.
Но суть осталась -
неуловима:
уже тогда я была любима
тобой.
3. ***
И гасла ночь. И умирали звёзды.
И объясняться было слишком поздно.
И жалости друг к другу - пол-напёрстка
Зажатой в кулаке солёной горстки.
Всё было так болезненно и просто,
Как в полунежном, сиротливо-жёстком
Стихотвореньи девочки-подростка
Поверившей в любовь.
4. ***
Я устарела в восемнадцать лет.
Мои стихи - несчастные младенцы,
Не совершают пафосных побед,
Задушенные в мокром полотенце.
Облизывает кожу темнота,
Последним сном надорвана аорта,
И к горлу подступает тошнота -
Предвестница грядущего аборта.
Срезаю всё. Под корень. Наповал.
Пытаясь рифмами изнежить чей-то слух.
Но натыкаюсь на шипы похвал
И взгляды мутно мыслящих старух.
Я отписалась в восемнадцать лет.
Мои стихи - слепые эмбрионы;
Не дожидаясь восхожденья в свет,
Захлёбываются в крови и стонах...
5. ***
Знаешь, всё было так:
Духота и бардак,
И на полу - пикник,
И - разбитый ночник.
- Свечи в трюмо.
- Зажечь?
Платье скользнуло с плеч.
...Вздыбленная кровать...
- Что теперь маме врать?..
6. ***
Прервётся этот бег когда-нибудь!
Осенним полднем на пустой дороге
Скрестят следов пунктиры наши ноги,
И я забуду вовремя вздохнуть.
А воздух станет слишком густ для вдоха -
Окаменеет в горле, перекрыв
Вздымающийся в диафрагме взрыв
И внутренние органы оглохнут.
Прокляв Евклида за тщедушный вздор
О непересеченьи параллельных,
Я отпишу простуде воспаленье
Сверхнапряжённых мозжечковых пор.
И жизнь свернётся в липкое пространство,
Построенное в сером веществе
Двумерно: две судьбы - и точки две,
Непроведённый МЕЖДУ мостик "здравствуй"
Из-за возникшей НОВОЙ точки, вбок
Тянувшей плащ твой за неровный угол
Рукой, что мне мерещилась у кукол,
И тот, зовущий МАМОЙ голосок,
Выбрасывал из сна на покрывало
Заплаканную. Не было беды
Больнее той, что разбудил - не ты,
И тиканье часов не прерывало
Отчаянного бега босиком
По углям и расплавленным червонцам.
Но этот бег когда-нибудь прервётся!
И воздух в горле превратится в ком...
Нелепой точкой в плоскости полудня
Застыну - тень твоя прольётся рядом,
И ты заденешь мимолётным взглядом,
Смахнув с лица кивок полусекундный.
Подчёркнуто небрежный. Ничего
Собой не означающий. Пройдёте,
И я останусь незнакомой тётей
Для сына твоего.
7. ***
Попытка жизни. Взгляд на циферблат.
Четыреста минут звериной спячки.
Прилипший к телу шёлковый халат.
Семь нот, послушных Вам, мой Музыкант, -
Семь цифр, нацарапанных на пачке.
Семь строк, записанных уже в метро,
О тщетности полуночного бегства
Без туфельки хрустальной - как старо! -
На шляпе Вашей чёрное перо
И Ваше кухонное королевство...
Попытка жизни. Сборище гостей.
Подмена жажды Ваших губ - другими,
Глотки вина, обвалы новостей.
До головокруженья лиц и стен...
Быть музой - искушение богини!
Не признавая брачных уз и прав,
Быть возле Вас, согреть и убаюкать,
Встревоженность земных ресниц поправ.
Заснуть самой, не выпуская руку,
Которая - почти струна, узнав
В фалангах пальцев нежности лады,
Взять септаккорд, не подпустить беды,
Запястье грифа спрятав под рукав
И черновик концертной партитуры...
Попытка жизни... Пик температуры...
...И снова нас оставили одних,
Не смеющих друг к другу прикоснуться,
У Вас - жена, а у меня - жених.
Вы курите, а я - роняю блюдца.
И осень за окном лепечет стих
О том, что завтра можем не проснуться,
Оставшись порознь...
Несъеденный салат.
Ваш шёпот на прощанье: "Буду рад..."
Пустая пачка в непромытой чашке.
Окурки. Клочья дыма на сетчатке.
Оставленные кем-то две перчатки.
Семь нот - семь цифр...
Шёлковый халат...
Попытка жизни. Взгляд на циферблат.
8. ***
Остепениться, не остервенев.
Пилить свой маникюр и парить репу.
Наклоном лба не выдать близость к Небу.
Сославшись на больной троичный нерв,
Смягчить отказ на приглашенье в жёны.
Потеря девственности - есть потеря детства...
Встав пополудни, позабыв одеться,
По комнатам слоняться обнажённой.
Зачерпывать то Маркеса, то Сартра
Под размышленья: "Быть - или - влюбиться?.."
Стихи, как вариант самоубийства
Вновь отложить в неотвратимость завтра.
9. ***
В сиротстве сонных моих пристанищ
Беспокойство да маета лишь.
Стихи, которых читать не станешь,
Даже - не пролистаешь.
Скитаний долгих твоих перронность,
Нетелефонных страстей гидролиз.
Любовь, к которой я не притронусь,
От которой не скроюсь.
Слаще - знала. Не знала - горше.
Не кормила из чайных ложек.
Я отдам тебе много больше,
Чем ты отнять сможешь.
10. ***
Послала к чёртовой матери
И выбежала во двор.
Кривая дорожка - скатертью.
И папертью. Приговор:
Не расцеловать, не высказать.
Не выплакать. Наугад
Швыряю сухими листьями
По прошлому. Или над.
Не грохнуться б в это марево,
А к матери той в слезах
Вернуться тебя вымаливать -
Назад.
11. ***
Третье действие. Первый акт заоконной драмы.
Моя тоска в форме прямоугольной рамы.
Издалека, сквозь дождевые помехи
Скалится город, в который ты не приехал.
Город, который вдруг захлебнулся в луже,
Подступает к окну, становясь всё уже.
Город теряет свою вековую весомость.
Новгород! Больно! "Это ноябрь. Знакомьтесь!"
- Плакать? - "Любить. Выхода нет, не так ли?"
И всё же мне не понятен исход спектакля.
Мальчик, поднявший на смех моё смятенье,
Ресниц твоих - невозможно крылаты тени!
Ты рисуешь гречишный мёд и цветущий вереск,
Не ведая горькой жажды - тебе поверить!
Этот роман в ладони прописан шрамом
Ночи без сна хлестнувшей наотмашь раму.
Ты не приехал. Занавес. Гул антракта.
И я уже не увижу второго акта.
12. ***
I.
Как золотом для колец
Осень щедра шутить!
Ты вышагнул под венец...
Зачем так болит в груди?..
Ушёл, все мольбы поправ -
Растаял в огнях листвы
Тот День, Не Имевший Прав
Меня Оставлять В Живых.
II.
И тушь не потечёт с ревнивых глаз,
И палец безымянный не запросит
Такого украшенья, как у Вас.
И только серебрянкой вспыхнет проседь
На нестерпимо-рыжем. Вам во след:
- Вы счастливы, мой дни-и-ночи-званный?
Марш Мендельсона боем барабанным
Отгромыхал по мне. И солнца нет.
13. ***
На грани восхищенья и отчаянья
Виски гудят от крепких сигарет.
Жонглирующий ложечками чайными
Взаимопонимания секрет
Не выверен в устойчивой традиции
Взаимоосязанья двух стихий:
Твои духи, моя плохая дикция,
Губящая признание в стихи.
...Не вышептана этих тонких черт вина
В параличе ошеломлённых жил.
Мы порознь:
ты - женственна,
я - жертвенна.
Враждующим богам принадлежим.
14. ***
Кляните нас, каждый, кто волен и грешен!
Мы дышим любовью, наш воздух разрежен.
Мы - в околоплодном пространстве рассвета
Вжимаемся лбами в подушку плаценты.
Как бедствиями - разъярённый цунами,
Так - сонное небо беременно нами.
15. ***
Усталость - с плеч к земле - мостом.
Так холодно, что мысли в тягость.
И ветер втискивает в дом...
Какой дождливый нынче август!
Я зябну, зажигая газ,
Кидаюсь в паутину пледа.
И этот год меня не спас:
Мне снова не хватило лета.
16.***
Я себя не люблю в эти дни -
до истерики липкие,
испещрённые сеткой морщин
по периметру лба,
со щеками, обвисшими под
жестяными улыбками,
и с дырой в животе,
сквозь которую хлещет толпа.
Я себя не люблю в эти дни -
до истерики шаткие,
все в занозах, лохмотьях
пижамности волглой, когда
растворяются в бездне
любимые и провожатые.
Когда в зеркале вижу старуху
без вмятины рта.
17. ***
Столов и стульев сдвинутые лбы,
распахнутые челюсти тетрадей -
четыре дня мучительной борьбы
не "для" и не "во имя", и не "ради".
А просто - чередой движенья мышц
под слабым оправданьем выживаний -
в мозаике расколотого "МЫ"
зализыванье раны в клочья рваной
субстанции с названием "душа"
(как это называлось по-латыни?..)
- четыре дня под лезвием ножа
без "больно", и без клятвенных "отныне".
...Узнав, что не исчерпан пытки срок -
стучаться лбом о лбы столов и стульев,
стремясь столь неожиданный урок
простить, вконец от слёз не обезумев.
Отчаянная, смотрит на меня,
бесплотна и нема, как приведенье,
любовь, над изголовьем наклонясь,
на стену не отбрасывая тени.
18. ***
Когда вы будете сильны
Настолько, чтобы не солгать,
Я протяну вам рукоять
Своей вины.
Вы примете последний бой
У этой каменной стены
И будете побеждены
Самим собой.
Вспорхнёт поверженная рать
Надежд - по лунному лучу...
И лишь тогда я научу
Вас умирать.
19. ЗОЛУШКА
...А утром город томится в туманной кашице.
Неподалёку - река или, может, озеро -
Я не узнала наверняка, но, кажется,
Это уже не важно: я всё здесь бросила.
Заедаю желанье повыть мороженым
(Оно прилипает к пальцам смолою ржавою).
Жёлтая тыква такси до вокзала. Тоже мне,
Золушка. Здесь таких беглецов не жалуют.
Вместо туфельки - жизнь на ступеньке - пользуйся.
Мне теперь ни к чему, да и нечем подчевать...
Ах, как я целовала тень твоего лица -
Исступленья и нежной истомы зодчество!
Ах, как я под руками твоими плакала! -
На две жизни вперёд глаза обезвожены...
Сколько же вас таких - изощрённо лакомых,
Сколько же вас таких - безоглядно брошенных...
Только бы не остаться навек задушенной,
Только бы не проснуться бескрылой женщиной,
Не раствориться в сонме обедов-ужинов,
Мокрой щекой к твоей прижимаясь вещи, но...
Кутая плечи в чей-то пиджак под ветра вой -
Время настанет - памяти вынуть козыри...
Я отыщу на карте туманный город твой -
Выяснить, что же там было: река ли... озеро...
20. ***
День отползает. Тени растут пугливо.
Руки ослаблю. - Выпущу. И застыну.
Сдержанный пульс курантов пронзает ливень.
Ночь нависает лезвием гильотины.
- Слышишь, любимый, какие ветра подули? -
Снова мне кутать плечи и клясть погоду,
Плакать в рубашку, повешенную на стуле,
Пахнущую тобой и твоим уходом.
21. ***
Всё пролито и прожито не зря -
И реки слёз, и капли лимонада,
И песни те, что кровоточат ядом
С приходом декабря.
Его громадой
По струнам так мучительно скользя...
...Как те - о ком печалиться - нельзя...
Как те - о ком заботиться - не надо...
22. ***
Пальцы смелеют в сумерках - плачь ли, смейся.
Губы бледнеют к вечеру - крась, не крась...
Не сумасшествие - просто паскудный месяц.
Связь с окружающим миром посредством фраз:
"Господи, дай мне силы на этот день!"
И "чёрт подери бессонницу этой ночи".
От октября под левой ключицей тень
Похожа на шрам от лезвия. Одиночеств
Долгий трактат закончен. Затёрт до дыр
Повод вернуться к мужу на блажь week-end'a.
Я никогда не слышала пустоты
Громче твоих признаний в жару крещендо
Обмороков постельных. Шальной режим -
Пятые сутки боя. В груди галопом
Полудохлое сердце. Герой, лежи.
Дверь я захлопну.
23. ***
Поспать... Ну хоть чуть-чуть! - ещё поспать...
Фосфорицирует сквозь веки: 6:05.
Слепым дождём - лениво, полусонно -
рассвет уже карабкается в окна.
Тень твоего тепла в ладонях бродит
(не память даже, впрочем, что-то вроде...) -
я отвыкаю просыпаться рядом.
Бурлящий кофе манит горьким ядом.
Глотаю кипяток. Роняю пепел. -
Всё до закономерности нелепо
- как крестик - вечный крестик! - на запястье.
(Что не забыть?.. купить зубную пасту...)
Сдуваю пыль с копны бумажных детищ:
а, может быть, сегодня ты приедешь?
Мой новый день ударит в прежний бубен
из телефонной трубки: "Не - до - сту - пен".
...С черновика в неубранной постели
я выхожу в обычный Понедельник.
24. ***
Сентябрь - не время закатов, ночей и рассветов.
Сентябрь - это долгие сумерки и сквозняки.
Скупые трофеи приносит негаданным ветром:
Сухая листва на пороге и в постель - мужики
Нечаянные - с осязаемым запахом гари
Костров заоконных и псевдосемейных страстей.
И каждый из них - Менделеев, Мичурин, Гагарин -
Исследователь и добытчик своих новостей
Из сонного тела, привитого от сантиментов.
Дарить не умею. Присваивай то, что украл.
Верши своё дело послушника бабьего лета.
Сентябрь - не время засиживаться до утра.
25. ***
И не пила воды. И не жила.
И только шорох по ночам мышиный
Будил. И из угла звала метла -
По стёклам - молотком.
И шилом - в шины.
Ворваться в молчаливейшую тать! -
Устроить бал для нечестивой свиты.
И перед спящим Мастером предстать
С задумчивой улыбкой Маргариты.
26. ***
За окнами тщедушный дождик хнычет
и август - как котёнка в миску - тычет
в осколки луж - визитки сентября,
рифмующиеся лишь с "без тебя".
И я у автомата клянчу двушки.
Считалочкой бормочет мне отсушки
осенняя смурная канитель.
И небо, будто смятая постель
любовников, скандалящих на кухне,
хранит улика и - увы! - не рухнет,
а влажным слепком циферблаты молит:
когда его взорвут оргазмы молний?!..
Взметнутся водопадом одеяла,
прольются мимо окон, где стояла
лучами исчезающими тешась
моя изъеденная молью нежность.
И я затихну в городской посуде,
и в этот миг меня в тебе не будет.
27. ***
Ночным звонком о пустяках
встревожить стаю прошлых вёсен.
Закашляться на вдохе: как
прекрасен, столь же и несносен.
Письмо в гекзаметре, где слог
возвышен до неснисхожденья,
два слова матом - эпилог -
которых не было б, надень я
в тот вечер юбку. Чёткий след
твоей руки на кофемолке.
Невинным "помнишь?" снят портрет
и жёлтый томик с книжной полки.
Бессонница моей тоски
не свойственна -надцатилетним.
Я не умею по-мужски
прощаться. Не прощать. И сплетни
не собирать в один комок,
стеклом-капризом горло рвущий...
О пустяках - ночной звонок -
исповеданье бед насущных.
28. ***
Не прощу ни нежности, ни дружбы.
Вечеров с тобою мне не нужно,
и слова любви прибереги:
я ищу лишь повод для тоски,
для бессонниц клеточек бумажных
в звуках-синяках чернильной сажи.
Мне не нужно ни кольца, ни дома,
пусть тебе иная страсть знакома -
не приму ни толики иного!
От тебя мне нужен только повод
для стихов.
29. ***
Этой ночью кошки собираются в стаи.
Этой ночью сон в груди прорастает
подобием рака - и жнёт, и режет
скопившуюся под ключицей нежность.
Мой юный онколог, твой кофе крепче
микстуры, которой такое лечат.
Твой жар - ненасытно тягуч - трясина! -
и здесь беспомощна медицина.
Я пишу на обоях, столбах, манжетах,
сама сочиняю себе сюжеты -
сама выбираю декор под финиш
и макияж героинь.Остынешь
раньше, чем я допишу абзац, но
этой ночью тебя касаться
чревато - остаться в тебе, растаять
Этой ночью кошки сбиваются в стаи
на пододеяльнике, между строчек.
Спокойной ночи...
спокойной ночи...
30. ***
От тебя до меня - гул километров ветра,
Пять букв моего "люблю" и пространство транса,
Такого земного желания молвить "Здравствуй!",
Такого душного знанья, что все мы смертны.
От меня до тебя... да, в общем, одно и то же.
За минусом ветра, но с плюсом звериной пытки
Не биться на смерть с мельницами на плитке
Кухонной - в камнепаде горшков цветочных.
Суть силы тяжести спорна, но знаю точно -
От меня до тебя - ещё ни один не дожил...
31. ПРЕДЧУВСТВИЕ БЕДЫ
I.
Предчувствие Беды. И все приметы -
В одно кольцо.
И сквозь туман - трагической кометой -
Твоё лицо.
Неровный стук. Распахиваю двери -
И пустота...
Вползает в дом, струится по портьере
Змеёй - беда.
II.
Предчувствие Беды сквозит во всём:
В изломе рук, наклоне головы...
Припасть - щекой! - так тянет чернозём.
И - ненасытные - зияют рвы...
И пальцы шею щупают - где пульс,
И губы позабыли вкус воды.
Я льну к тебе. Баюкаю. Боюсь.
Во всём!
Сквозит!
Предчувствие!
Беды!
32. ***
Расплакаться от нежности и грусти
На пустыре бумажных откровений...
Ворваться в дом, где холодно и пусто,
И ветер привести с собой весенний.
Сварить обед, побыть немного рядом
И о любви заговорить неловко.
И - уходя черёмуховым садом -
Повеситься на бельевой верёвке.
33. ***
Опустошённость. Новый день
похож на прежний. Эта тень
незримо управляет телом,
которое - почти что я.
Ну что за глупость?! - так стоять
над телефоном:
- Я... хотела...
И ждать короткого гудка.
И на краю черновика,
держа окурок, словно фетиш,
писать твой номер.
- Ты приедешь?
- Ещё не знаю.
- Ну, пока.
Жать на рычаг. Как панацеей
давиться витамином С.
И клясть октябрьскую тлень.
Опустошённость. Новый день.
34. ***
Мне - смотреть на тебя
через маску любую -
любуясь.
Мне - бежать от тебя
в оправданье любое -
слепое.
Мне - писать о тебе,
рифмовать свою нежность
с "повешусь".
Мне - рыдать о тебе,
вспоминать твоё имя
с другими...
А тебе - раздавать поцелуи
напропалую
на меня непохожим,
пригожим,
гораздо моложе.
35. ***
Пишу не для тебя - тобой.
Ты - в каждой строчке,
в каждой точке.
Не тушью льёшься - тишиной,
Вожу разлукой - не рукой,
Не по бумаге, а по небу.
(Не солнышком - любовью слепну!)
Не сон губя, а свет лепя -
Пишу не о тебе - тебя.
36. ***
Я припаду к намокшему стеклу,
нечаянно сольются наши тени.
Ты выронишь пучок тревожных нот,
нарушив тишь пространственных длиннот
за окнами, где тучи, дымно пенясь,
надеты на церковную иглу.
И озеро, как заспанный младенец,
перевернётся на бок и вздохнёт.
37. ***
Тебя не будет - ничего не будет.
Вериги будней. Люди, люди, люди...
И крошки хлеба в треснувшей посуде
Неприручивших рук. Ноябрь студит
Слепое сердце в каменистой груде
Обломков будущего. Тонкий прутик
Стрелы осиновой над левой грудью
Торчит из ранки и зовёт к орудью:
К тебе пробиться через своры судей,
Минуя приговоры снов и судеб,
Где - третий - лишний. Крылья не спасут, и
На костре тебя не позабуду,
Не отрекусь от нежности, покуда
Нет места рядом. Люди, люди, люди...
Тебя не будет - ничего...
38. ***
Я прохожу под собственными окнами,
Которым в дань тепло из сердца вынула
До донышка. И жизнь, как фантик, скомкана.
И ветер пересчитывает локоны.
Билет на скорый поезд до любимого.
Звонок с вокзала - пара слов законному.
Затопят ночь огни чужого города
И я вдохну октябрьского холода.
Я о любви не научилась - коротко.
Остаться с ним нет храбрости и повода.
Сурово смотрит Белая Медведица.
Уже в его руках, а всё мерещится,
Как под колёсный степ деревья мечутся.
И мир, как яблоко в ладони вертится.
Делю по-братски - на троих не делится.
Кафе. Такси. И поцелуй на лестнице.
Рой бабочек-стихов. Возня вагонная.
Расплачусь и толпа укроет спинами.
Билет на скорый поезд до законного.
Ни слова на прощание любимому.
39. ***
Укротитель неспокойности,
Из злопамятного дня
Едешь прочь на скором поезде
От меня.
Раздарил тепло по областям,
По вагонным простыням.
Едешь прочь на скором поезде
Без меня.
Скоро - бледный от бессонности
Бросишься к моей весне.
А сейчас ты едешь в поезде...
Не ко мне.
40. ***
Обескрылил -
с неба - оземь! -
"Не люблю".
(Лбом о кровать!)
Вышагнул с порога в осень
И оставил
умирать.
41. ***
Было небо - как дно реки -
Глубоко и мглисто.
Я писала тебе стихи
На опавших листьях.
Я касалась твоих волос
И боялась верить,
Только ветер опять принёс
Запах бед и серы.
В небе было так глубоко
И прозрачно чисто...
Отпечатки твоих шагов
На опавших листьях
Расплывались большим пятном
Безразлично-жёлтым.
Я хотела понять одно:
Отчего ушёл ты?..
Не пытать у твоих других:
Где ты был, где не был...
А остаться на дне реки -
Захлебнуться небом.
Онемевшую шею вниз
Наклонив - молиться
Опечаткам моей любви
На опавших листьях.
42. ***
Луна струит холодный пот
по телу, брошенному навзничь.
Припудрены мукой забот
последствия вчерашней казни -
отметин счастья колея.
Герой с потрёпанной обложки,
как неподсудна тень твоя
на кончике столовой ложки,
тонущая в крови борща,
отравленного несмертельно,
и неспособная прощать
попытки бегства в богадельню
моих чернильных передряг.
Твердящая, что всё должно быть
поделено - и этот мрак
собой являет только копоть
сожжённых заживо свечей
в бессонницу моих чудачеств...
Обида жжёт всё горячей,
и я от слов уже не прячусь.
Закрыв глаза, ищу опять
маршрут звезды самоубийцы...
Что попросить? Что загадать?
И что ещё успеет сбыться..?
Пленённые сетями смут,
мы пали в измеренье звука
нечаянно - и потому
мы не услышаны друг другом.
Луна. И борщ. И ругань двух
магнитящих к порогу зимы.
Мы разговариваем вслух
и в этом - крайне уязвимы.
43. ***
Наш раненый город ослаблен
Осенней печалью раба.
Тяжёлые красные капли
Рябины на зелени лба.
И мы - в лихорадке раздора -
Грозой воспалив тишину,
Отводим знобящие взоры
К источнику Неба - окну.
Но неизлечимо врозь мы.
И писем цыганский табор,
И наши с тобою вёсны
Листвой забросает
сентябрь.
44. ***
Четвёртые сутки в стихах, как в бреду,
Словесную, чёрствую нитку пряду -
О сердце - которое не украду,
О доме, в который уже не приду.
Четвёртые сутки в стихах, как в снегу
По горло. Твержу себе: "ДУРА!" и лгу,
Что вытравлю скоро и эту тоску,
Что окоченею, но выжить смогу.
Четвёртые сутки в стихах, как в дыму
Его сигарет. Не затем, что саму
Себя потеряла, и не потому,
Что в этих глазах ничего не пойму.
Но маюсь - молюсь. Не глаза - образа!
И стрелки часов - обода колеса.
И я - обживающая полюса -
Четвёртые сутки в стихах, как в слезах...
45. ***
И эти - тысяча первые губы - забуду!
И этих - распахнутых рук окрылённость - предам.
И даже не вспомню - и думать не буду! - откуда
На маленьком сердце - такая большая беда...
Бунтует и просится навзничь - в холодную реку -
Улечься на илистом дне - в спячку долгую впасть.
Но я собираю пожитки - готовлюсь к побегу
Из лап твоих грозных, моя стихотворная страсть!
Моя роковая морока, проказа, простуда! -
Пропеть ему нежность и ветренность по проводам -
По струнам. И - каюсь? Клянусь ли? - забуду!
Клонюсь над рекой и шепчу:
непременно предам!
46. ***
Белоснежных конвертов
беззубые рты,
омертвелая ересь
проглоченных строчек.
И распятье имён
в клетке жирной черты,
и бескровная рябь цифровых многоточий...
Тайна писем -
чернильного яда редут.
Молчаливая синь пригвождённого чувства.
...Где-то - руки родные,
которые ЖДУТ
панацеи квадрата - бумагоукуса.
47. ***
...Не пишется. Не пишется...
И время еле движется.
Деревья чуть колышатся
За окнами, и слышатся
Шаги твои. Не дышится.
Не пишется. Не пишется.
48. ***
Мне время - прочь
из Ваших стен.
Мне ДАЛЬШЕ этих комнат - к тем
вольноотпущенным ветрам
великомученным. -
Сестра
для них моя душа - из бездн
изваянная. - Вот болезнь,
крыла вздымающая - прочь!
Притягивающая - ночь.
Я загостилась в Ваших снах.
Безудержный пера размах -
автограф.
Мой прелестный друг,
мне время - прочь из Ваших рук.
...Вам - чудится!.. - вселенский страх
в размахе моего пера.
...В размахе моего крыла...
49. ***
(к циклу "Письма")
Июльско-февральской ночью
Пишу о тебе.
Всё меньше в стихах многоточий,
Всё больше - тире.
И бродят соседские толки
Под южным окном
О том, что нельзя так долго -
И всё об одном.
О том, что так убиваться -
Никчемный срам.
О том, что давно не двадцать,
И замуж пора.
Отмалчиваюсь - негордо
Терплю. - Потом
Я снова меняю город,
Меняю дом.
Но в комнате новой - всюду -
Я знаю, где
Поставлю портрет и буду
Писать тебе.
50. ***
Кате Абрамовой
Твердят, что я мешаю чувства,
Что в восемнадцать ТАК не пишут.
А я подвержена безумствам
Передвижения по крышам.
Срываясь, отражусь в экранах
Окон, разыскивая горе.
А шторы шепчутся, что - СТРАННО! -
Что в восемнадцать - ТАК - не смотрят!
Я висну на скрипучих рамах
И ветру подставляю губы,
А люди говорят, что РАНО,
Что в восемнадцать ТАК не любят.
Вдохну - до реберного хруста -
Пускай твердят, что так не дышат! -
А я подвержена безумствам
Передвижения по крышам.
51. ***
Толику Медведеву
Музыканты уходят в Небо,
Не встревожив прощаньем струны:
Обустроенных душ скорлупность
О разлуке не возвестив.
Музыканты уходят в Небо,
Тяжело оступая воздух,
Не касаясь усталым взглядом
Наших следом воздетых рук.
Музыканты уходят в Небо
И глядят из просторов звёздных,
Как в угрюмом своём сиротстве
Мы на землю кладём цветы.
52. ***
А.Бальюри
Как унизительна любовь
в слепой разинутости рёбер,
в скрипящей сжатости зубов,
когда - актёр не лучшей пробы -
твердишь: "Прости, я не привык..."
и взглядом провожаешь к двери.
Глуша подушкой новый крик,
поймёшь, что остаёшься верен
её глазам. И жжёшь к утру
стихи, написанные за ночь.
Ты примешь прежнюю игру,
но снова каменным не станешь.
53. ***
Скифу
Квадрат письма. Надрыв бумаги. Вздох.
О, колдовство знакомств эпистолярных!
Томление, волнение эпох
Пленительно-доверчивого жанра...
Фитиль свечи. Огонь. Слепой узор.
Из букв - твоим дыханием согретый.
Вот твой портрет. Вот ласковый укор
За вечную медлительность с ответом.
Сбегаю - прочь. Письмо закапал воск.
Я за ночь простужусь и вдрызг промокну.
Однажды я ворвусь в твой сонный Омск
И рыжим ветерком ударюсь в окна.
И ты проснёшься. И услышишь стук
В моей груди. - Чужая и родная
Я отшатнусь и онемею вдруг:
Ты не такой, каким тебя я знаю!
Ах, знаю ли?! - Когда ни твой наряд
Мне не знаком, ни блеск твоих высочеств,
Ни голос твой, ни - даже - быстрый взгляд...
Их нет. Есть Осень. Имя - Скифъ и почерк.
54. ***
У слепого училась чтению,
У немого училась пению,
У безумца училась памяти,
У оглохшего - нотной грамоте,
У хромого - балетной грации.
И ещё изучить останется
У нищенки - курсы щедрости,
У ****и - супружеской верности,
У дворового пса - белоснежности,
У отца - материнской нежности,
И прийти к тебе - мудрой, вящею -
Постигать любовь настоящую.
55. ***
Удерживать жизни ток в решете ладони
Горше день ото дня, раз от раза проще.
Я из древнего племени женщин, что слышат стоны
В пульсе сухой травы в полуночной роще.
Несущие службу, на стон кладущие вето -
Блажь твоих циферблатов - полярные ночи.
Я из племени женщин, что приходят с рассветом
Поглядеться в бессонницы жаркие очи.
Прочесть иероглиф тринадцатой папиросы,
Стереть боди-арт отчаянья с плеч уставших.
Я из племени женщин, что пощады не просят.
Но тебе не постигнуть язычество наше.
56. ***
Простынной мякотью зимы
бредём по кругу.
Ей предназначенные мы,
а не друг другу.
Желанье смутное тая -
сбежать отсюда! -
ты от людей устал, а я
от самосуда.
Отстав на шаг, уже не рвусь
к тебе руками.
Ты хочешь - в мае - на Эльбрус,
а я - под камень.
57. ***
...Так много слов осталось позади:
Цветным пасьянсом по всему пути -
Стихи (о чём?.. - осиротевшем вдруг),
Мольбы и клятвы,песнь упавших рук,
Сказанье о неделях, пригвождённых
К листкам календаря, и вздох о тоннах
Исписанных бумаг, и крик, и шёпот,
Извечное "вот если б" и "ещё бы..."
- Так много слов осталось позади,
Что нечего добавить к "уходи"...