С отцом Геннадием мы в Рыбное собрались,
Там НИИ по пчеловодству есть.
И ровно в десять мы туда помчались,
Чтоб вечером вернуться часов в шесть.
Бензином полная четвёрочка залита,
И на четвёртой скорости мы катимся туда.
Дорога ровная и авто не забита,
И 90 мы едем без труда.
Но более, дрожат уже поджилки,
Отечественный хая авто пром.
Из-под колёс грязь сыпет, как опилки,
А мы ведём беседы обо всём.
То про собаку с ревностью джигита,
Замужество хозяйки не могущей простить.
Собачья верность крепче всякого гранита,
Её до смерти она может сохранить.
То вдруг затронули проблемы пчеловодства,
О пользе пчёл и рабском их труде.
То краешком коснулись коневодства,
Как тяжко бремя бьёт их по судьбе.
Но тут я вспомнил про свою машину,
Мол, что мы тащимся со скоростью под 100.
Ведь у меня шипованные шины
И передача пятая имеется в авто.
Её легонечко рукою я втыкаю –
Машина наша перестала дребезжать.
И скорость 100-120 набираю,
И иномарки можно обгонять.
Ну, вот теперь совсем другое дело,
А то по городу не больше 60.
Четвёрка как-то даже захирела,
Что слышно клапана уже стучат.
Машина вырвалась как будто бы из плена,
Теперь она, как ласточка, летит.
Была бы лодка, было б море по колено,
А так лишь ветер за окошечком свистит.
Мы в Рыбное приехали, однако,
Чтоб НИИ хоть чем-то угодить.
Нас встретила бродячая собака,
Чтоб лаем до начальства проводить.
Остался я один, мозги мои скучают,
А солнышко становится теплей
И в небе самолёты пролетают,
Напомнив мне о юности моей.
И сердце радостно в груди затрепетало,
Ведь я когда-то в авиации служил.
В забвенье всё былое пролетало…
Жаль, что до маршала чуть-чуть не дослужил.
Но в микро-генералах-лейтенантах
Мне всё-таки пришлося побывать
И в голубых погонах, аксельбантах,
Свой хлеб насущный в поте добывать.
Как только батюшка дела свои уладил,
Коробки все в машину загрузил.
Я “ласточку” рукой своей погладил,
Как хорошо, что легковая, а не «ЗИЛ».
В обратный путь мы стали собираться,
Тут батюшка Геннадий предложил,
Мол, хочешь в Константиново добраться
На Родину, где сам Есенин жил?
Я с радостью великой согласился,
Такое не приснится и во сне.
Из села Рыбного туда я покатился,
Такое счастье выпало вдруг мне.
Я даже не успел проголодаться,
Как очутился на Есенинской земле.
И стал мечтам невольно предаваться,
И эти строки родились во мне.
Прошли к Оке и, стоя над обрывом,
Я словно сокол над землёй парил.
И про поездку сочиняю без надрыва,
Дивясь про всё, что Бог нам сотворил.
Так вот она – Земля Рязанской шири:
Холмы, поля и тихая Ока.
И вряд ли сыщешь лучше в целом мире
Всё, что мне Богом отпущено пока.
А рядом храм и купола златые
И колоколенка, и православный крест.
Здесь ширь повсюду, здесь места такие,
Где край Есенинский стоит во всю окрест.
Сначала в храм, чтоб Богу помолиться,
Поставить свечи за усопших и живых,
Чтоб заново здесь вновь переродиться,
Всех помнить и молиться бы о них.
Сюда мы ехали с Серёжкой повидаться,
Чтоб вдохновение от этих мест найти
И этим краем вволю надышаться,
И чтоб в поэзию хоть чуточку войти.
А рядом двор и бронзовый Есенин,
Я поздоровался, могучую сжав кисть.
А воздух был такой уже весенний
И голосами разных птиц речист.
Здесь хорошо, здесь тихо и уютно,
Здесь отдых для измученной души,
Которая попросит вновь сиюминутно:
«Ты обо всём стихи, мол, напиши».
И я пишу, ну, что мне остаётся,
Коль если просит кто, уважь.
Частенько мне от жизни достаётся
Пером по строчкам делать променаж.
Так много сделано ошибок,
Как звёзд, их все не сосчитать.
И путь тернист и слишком гибок,
Что остаётся лишь писать.
Рязанский край похитил моё сердце,
Где моя Муза ждёт меня в тиши.
Во мне открылась снова дверца,
Что вновь стихи о том пиши.
Тоска по тем местам России
Всё с каждым днём звенит сильней.
Я здесь познал приход Мессии,
Где с Ним я стал ещё живей.
Теперь мне нечего бояться,
Ведь край Есенинский живёт.
В мечтах я буду наслаждаться,
И пусть меня он снова ждёт.
Тоской другой отец Геннадий,
Болеет, видимо тогда,
Когда не может Бога ради,
Забыть былое навсегда.
Поездка в те места родные
До боли сердца рвёт его.
Там во священстве дни былые
Прошли, коснувшись до него.
И край Есенинский тревожит,
Когда его ты посетишь.
И, как коня тебя стреножит,
Коль ему душу посвятишь.
Уеду вновь в места святые,
Как только Бог благословит.
И пусть простят меня родные,
Я будто с краем этим слит.
Ведь здесь привольно и сердечно,
Душа здесь просится в полёт.
Влюблён я в этот край навечно,
И он во мне теперь живёт.
И пусть всё также величаво,
Течёт красивая Ока.
Я стих другой начну сначала,
Добром бы полнилась строка.
Ну, вот и кончилась поэма,
Не предъявляйте строго счёт.
Хоть жизнь сложна, как теорема,
Но всё же ей слава и почёт!.
март-апрель 2009 г. Анатолий Терещенко