Отплясало, отпылало
злобой свитое кольцо,
пламя жаркое опало,
помня каждое лицо,
перекошенное злобой,
ярость лютую в глазах…
Службу справили особо…
Да искали в образах
отпущения…
И долго
слёзно каялись попу,
понимая, что - без толку.
Да пеняли на толпу –
мол, подружки виноваты,
я-то вовсе не со зла,
я ведь тоже к ней когда-то –
было дело… помогла…
…А полночные кошмары
никому не отвести,
нету сладу с навью, с марой –
ведьмы нынче не в чести.
Нет у злобы половины –
тяжелы, как снежный ком,
разрастались злые вины.
Вот и бегали тайком
да к горелому порожку
свечку ставили, прося…
Приносили деньги, брошку,
кто-то даже – порося…
Оставляли в жерле печи
закопчёной калачи…
Но помочь им боле нечем.
Хошь ругайся, хошь – кричи:
ведьмы не было на свете,
чтобы зла наворожить –
но на свет рождались дети,
не затем, чтоб долго жить,
девки замуж выходили,
чтобы скоро овдоветь…
Вот и бились, вот и выли,
да беды не одолеть…
Заплетались все дороги,
ни уехать, ни уйти…
Но однажды на пороге
довелось дитя найти.
И записка: «Звать Настасья.
Не судите, Бог воздаст...»
И смотрело сонно счастье
из зелёных детских глаз.
Оберег на шейке тонкой
да светился рядом - крест…
Не хотели брать девчонку…
Но – да ладно, не объест…
И – распутались дороги,
И – деревня ожила…
Иногда не надо много,
Чтоб поправились дела…