Истории... я весь послушен
и кровь бурлит, как горная река,
Кавказ, к тебе не равнодушен,
спешу теперь - дорога позвала.
В сиреневом тумане,
растаял привокзальный свет,
а впереди Бакуриани,
Кавказ, я шлю тебе привет.
И в стареньком вагоне,
которому не в силах осветить,
но он способен на прогоне,
ещё в дороге послужить.
А за окном мелькает лето,
не весь ещё собрали урожай,
яблоки, дороже моего билета,
бери, коль хочешь, вспоминай.
Что мне готовит Краснодар,
в преддверии... Кавказа -
мне нужен красноречия дар
иль дар грузинского экстаза?
Сейчас на станции сойду
и стану... за билетом,
откуда поезд - не пойму,
не побегу, я за ответом.
Так неожиданно бывает,
светофор дорогу уступает,
вперёд и снова я в пути,
впервые ты - в окно смотри.
И пусть в вагоне душно,
сама природа ждёт грозы,
путь открыт великодушно,
в турбазу Ириония судьбы.
Приветствую, древнейший Кутаиси,
из Греции, с не малой миссией,
по водной глади и морским волнам,
когда-то аргонавты плыли к вам.
Смывала берега - древняя река,
а вот история осталась на века,
нашествия и время не смогли,
культуру Грузии стеречь с земли.
Светлейший храм - Баграта,
разгромлен турками когда-то,
но зодчие оставили в веках,
рукопись неповторимую в камнях.
Уж третья письменность легла,
из той, что на земле была жива
и был воспет здесь эпосом народным,
в тигровой шкуре витязь благородный.
Храм Богоматери, строитель -
Давид, построил на века,
Тамерлан был разрушитель,
но развалить не смог тогда.
Перед Давидом, склонюсь я до плиты
и перешагну через могилу,
слова его:"Вошедший, как, чист ты -
наступи, я грешен, дай мне силу."
Родился в Кутаиси Маяковский,
здесь был давно Дюма,
не был автор риголетто Тоски,
о, как перекликаются года.
Дожил до наших дней -
в тени стоит анчар столикий,
под кроной тех ветвей,
свободным стал народ великий.
Источники чудеснейшей земли,
в единый, здесь, поток сплели:
герб Грузии,богатства края
и песни полились не замирая.
Но вот, пора нам ехать, кроме,
а, путь лежит наш до Боржоми.
Ущелье гор, чудесной красоты,
где не бывает зримой и зимы,
теплом источники согреты,
листвою склоны здесь одеты.
А горная река шумела и тогда,
когда Чайковский приезжал сюда
и музыка, как родниковая вода,
рождалась и лилась... всегда.
Оставим тёплый наш Боржоми,
дворец покинем Фируза,
я не остался, но доволен,
теперь мы едем в Вардзия.
О, ты хранилище там алтаря,
святая мекка поклонение,
в скале пол-века строили тебя,
чтобы не быть в уединение.
Народы Грузии, цари - всегда,
столь чтили Вардзия сполна,
просили из монастыря посла,
решать: - мир будет, иль война.
Простой монах из свиты чтимой,
смог каждый в чести преуспеть,
решать судьбу Иверии любимой,
достойно - на врага смотреть.
Хранилась летопись народом -
храм полуразрушенный стоит
и там в тени под сводом,
на стенах рукопись манит.
В Тбилиси путь теперь лежит,
встреча ждёт через века,
старый город с молодым стоит,
Вахтанг открыл его, - тогда.
С тех пор не умолкая,
Мелодия звучит живая,
был, хотя и он... разрушен,
врагам ты не был равнодушен.
Но благодатная земля,
рождало витязей всегда,
лилось вино там Гурджиани,
грузины гостя восхваляли.
И Пушкин был, ступал ногою,
мог бы встретится с тобою,
переступи, пожалуй, век -
встретились бы, гений-человек.
За ним, вот словно по пятам
и Лермонтов приехал к вам,
на перепутье всех судеб, дорог,
остановить ты время, право, мог.
Да, мог - край солнца и лозы,
здесь, Грибоедову судьба дарила,
любовь, которая его пленила,
в преддверии большой грозы.
"Дела и помыслы твои бессмертны,
но почему любовь моя,
пережила тебя", - так скажет
дочь Грузии, жена твоя.
Спи Грибоедов вечным сном,
вознесли тебя на Пантеон,
то место поклонения - богам,
братство и любовь оставил нам.
Акакий Церетели - грузинский соловей,
Закариадзе, отец солдата - прометей.
мать Сталина - сюда,
положили навсегда.