Его разбудил телефонный звонок. Открыв глаза, Макс нащупал под подушкой мобильный.
- Дрыхнешь ещё?, - раздался в трубке голос Олега.
- Привет,- буркнул Максим и встал с кровати.
- У тебя есть три-четыре часа, не больше. Потом на Пушкинскую дуй, я тебя там буду ждать.
- Зачем?
Макс подошёл к окну и распахнул шторы. Солнечный свет брызнул ему в глаза.
- Ты здоров? Сегодня вообще-то выставка. Твоих, между прочим, картин, - менторским тоном произнёс Олег.
- Черт! Совсем забыл.
- Ни хрена себе – забыл он. Я полгода решал для него этот вопрос, а он забыл. Для себя что ли стараюсь?
- Я не могу сегодня, - сказал Максим.
- Макс, не зли меня. Я прекрасно помню, какой сегодня день, потому и дал тебе четыре часа.
- Не приеду. - отрезал он.
- Что ты за художник, мать твою. Ни тщеславия, ни честолюбия.
- Иди ты к чёрту, - буркнул Макс и швырнул трубку на кровать.
Накинув рубашку, он вышел из спальни. Вера сидела на диване и смотрела фотоальбом. На ней было коричневое шёлковое платье. Коричневый цвет никогда не шёл к её светлым волосам и голубым глазам. Она это знала.
- Доброе утро, - сказал Макс.
- Издеваешься?, - она подняла на него глаза.
Макс поёжился от её взгляда – ледяного, уничтожающего, брезгливого. Ровно год его жена не смотрела на него по-другому.
Он подошёл к дивану и присел на корточки около её ног.
- Здесь ему два годика.,- грустно сказала она, глядя на фотографию в альбоме., - Ты помнишь эти качели? Твой отец их подарил. Как он любил эти качели…
- Помню. Конечно, - Макс осторожно взял жену за руку.
«Какими тонкими стали её пальцы... Странно, - подумал Макс,- она не выдёргивает свою руку... Сейчас... ещё мгновение и она скажет своё привычное «ненавижу тебя»». Но Вера молча смотрела в альбом. Макс положил голову на её колени.
- Вера, у нас ведь могут быть ещё дети,
-прошептал он и судорожно принялся целовать её руку.
Целый год Макс не прикасался к жене. Желание волной окатило его. Он быстро провёл рукой по её спине и прижался щекой к её щеке.
- Как я соскучился по тебе.,- еле слышно сказал Макс.
- Ненавижу тебя, - закричала она и вскочила с дивана, - Как же я тебя ненавижу.
Она выскочила в коридор. Её длинные волосы растрепались и выбились из пучка на затылке. Максим бросился за женой. Глядя, как быстро она надевает босоножки, он завопил:
- Вера, мне тоже плохо. Может быть гораздо хуже, чем тебе, но что теперь изменишь?
Она схватила сумочку и выбежала за дверь.
- Чёрт, - выругался Макс и направился в спальню. Натянув джинсы и закинув в один карман ключи от машины, а в другой - мобильный, он вышел из дома. Взяв со стоянки машину, он поехал на кладбище...
Год назад лето было точно таким же нестерпимо жарким, как и это. Листья на деревьях буквально скручивались в трубочку. Асфальт плавился, а кое-где даже растекался. Лишь под утро на пару часов город мог отдохнуть от денской пытки.
В тот день Макс проторчал в мастерской до семи утра и валился с ног от усталости. Он хотел лишь одного – упасть на кровать и проспать до самого вечера.
Вернувшись домой, он увидел Никиту. Тот сидел в коридоре, прижавшись к стене. В руках у него был рюкзак.
- Ты куда это собрался, сын?,- шёпотом спросил Макс.
Из кухни вышла Вера.
- Не шепчитесь. Я уже давно не сплю. И Никита, как видишь, тоже.
- Чего соскочили в такую рань?,- улыбнулся Макс.
- Так мы же на рыбалку едем с тобой, пап. Ты, конечно, забыл.
Макс вздохнул и почесал затылок.
- Забыл. Точно.
- Так вы едете или нет?,- спросила Вера, видя замешательство мужа, - Тормозок я вам почти собрала.
- Я чертовски устал, Никит. Может завтра, а?
- Пап, ты же обещал, - с обидой в голосе сказал мальчик.
- Ну хорошо! Едем. Только кофе выпью, лады?
- Замётано, - засмеялся довольный сын.
Спустя несколько часов, отец с сыном рыбачили у своей любимой речушки. Поблизости никого не было. Здесь всегда было тихо и спокойно, да и улов всегда был отличный. Макс кинул в ведро пятую по счету щуку, а Никита, вздыхая, положил туда же своего первого карася.
- Не расстраивайся, Никитос. Сейчас и у тебя пойдёт.
- Па, я понял в чём дело. Дело в удочке.
- А что с твоей удочкой?,- удивился Максим.
- Твоя круче, пап.
- Так давай махнёмся – делов-то!
- Здорово! Давай.
Макс улыбнулся и отдал свою удочку сыну. А сам прилёг на песок. Солнце палило так, что Максу показалось, что ещё немного и он расплавится, как олово. Он и не заметил, как уснул... А проснувшись, понял, что уже вечер.
Макс вскочил на ноги и огляделся вокруг себя. Никиты нигде не было видно. Аккуратной кучкой у самого берега лежали его шорты и футболка. Тут же стояли кроссовки.
- Никита, - закричал встревоженный отец, - Где ты?
Макс, словно ужаленный, носился по берегу. Никиты будто след простыл… Через пару часов тщетных усилий найти сына, Максим был готов от отчаяния рвать на себе волосы. О том, что могло случиться непоправимое, ему даже думать не хотелось. Ему ничего не оставалось делать, как вызвать МЧС…
Тело Никиты нашли под утро... на противоположном берегу реки...
Вера на коленях стояла около могилы и плакала. Макс открыл машину и вышел. С фотографии на памятнике улыбаясь смотрел семилетний мальчишка.
- Уйди, я прошу тебя, - простонала Вера, не глядя в сторону Макса.
Максим опустил глаза и снова сел в машину. Закурил… Хотелось выть от бессилия, от боли, от вины.
Он уткнулся в руль.
«Господи, что же мне делать?, - прошептал Макс, - Это выше моих сил - видеть перед собой любимую женщину, убитую горем, и понимать, что это я сделал её несчастной? Уйти? Избавить её от своего присутствия?... Но это же предательство… Что же мне делать?... Вот она расплата – мучительные дни, так похожие один на другой и ночи, когда удаётся заснуть лишь на пару часов…»
Он поднял голову и увидел, что возле сыновьей могилы никого нет. Он завел машину и рванул за Верой. Она шла по дороге. Его когда-то красивая, жизнерадостная жена походила на тень. В этом коричневом платье, худенькая, замученная, несчастная, она шла по дороге и плакала. Макс выскочил из машины и, схватив её за руку, повернул к себе.
- Верочка, Вера, я виноват, да., - порывисто сказал Максим, - но что мне сделать, чтобы тебе стало легче?
- Не тронь меня, - завопила она и забилась в истерике, - Лучше бы тогда ты... а не он...
Макс потащил жену в машину. Она царапала его лицо, руки, плечи, как взбесившаяся кошка. Макс усадил Веру в машину и дал ей воды из пластиковой бутылки. Она притихла. Макс завёл машину. До дома доехали молча.
У входа в подъезд она сказала:
- Не ходи за мной. Я хочу побыть одна.
- Я не могу тебя оставить одну сейчас, - вздохнул он, понимая, что спорить с ней бессмысленно.
Вера безразлично взглянула на него и вошла в подъезд. Макс вернулся к машине. Рванул дверь… Слёзы пеленой застилали его глаза… Он повернул ключ в замке зажигания…
Шестьдесят... Восемьдесят... Сто...
Улицы... Дома... Прохожие... Фонари...
«За всё, Макс, за всё в этой жизни надо платить, - мысли неотступно кружились в его голове, - Чувство вины никогда тебя не оставит. Всё, что было хорошего, осталось в прошлом. Там, по ту сторону...»
Сто двадцать... Сто сорок...
«Прости меня, сын... Вера, прости меня...» - шептал Макс, глотая слёзы.
В кармане разрывался мобильный.
«Так будет лучше... Меня не станет и всем станет лучше...»
Сто шестьдесят...
Макс ударил по тормозам и, тяжело дыша, посмотрел перед собой. Смеркалось, город уже зажёгся огнями и жил своей обычной жизнью. Сколько же часов он промотался?
Мобильный телефон в правом кармане настойчиво трезвонил.
Максим нажал на кнопку и услышал голос жены.
- Макс...
- Да, - прохрипел он.
Впервые за последний год Вера позвонила ему. В груди заныло.
- Олег приезжал, - сказала она, - Ни одной твоей картины не продали… Ты - неудачник.
Макс взглянул на свою левую руку, вцепившуюся в руль. Она дрожала.
"Добить, она хочет добить меня", - пронеслось в голове. Он зажмурился.
- Макс, ты слышишь меня?
- Слышу, - вздохнул он.
- Я хочу груш, - тихо сказала Вера, - Если у тебя есть время... по дороге домой, купи мне груш.
В трубке раздались гудки.
Макс посмотрел сквозь приоткрытое боковое стекло. В глаза бросилась мигающая вывеска «Овощи-фрукты»
- Время, - вслух сказал Макс, - Это единственное, что у меня есть...