ЧАСТЬ 2
НЮРА
1
В большом городе у моря, на восьмом этаже многоэтажного дома живет девочка Аля с мамой и папой. Аля уже большая – ей пять лет, у неё есть своя комната, полная книжек и игрушек. А ещё – большой шкаф с платьями и кофточками. Аля любит наряжаться, но самое любимое платье – красное с белым воротничком, потому что в этом платье папа называет её аленьким цветочком.
– А какой он, аленький цветочек? – спрашивает Аля.
– Такой же красивый, как ты! – смеётся папа.
– А как он пахнет? – Аля уже знает ответ и изо всех сил сжимает губы, чтобы смех не вырвался наружу раньше времени.
– Так же, как ты! – рычит папа страшным голосом, хватает Алю в охапку и подбрасывает к потолку. Папа с дочкой весело смеются. Потом папа целует Алю в макушку и уходит на работу, а Аля с мамой остаются дома. Аля не ходит в детский сад, потому что маме одной скучно, а вдвоём им хорошо. Они всё делают вместе: гуляют, читают книжки, готовят папе обеды и ужины, ходят в студию танца, где Аля занимается.
Однажды днём Аля с мамой, как обычно, отправились на прогулку. Во дворе мама встретила знакомую тётю, и они завели взрослый разговор. Але было скучно. Она с тоской смотрела по сторонам и вдруг увидела на газоне маленького серого котёнка. Он жалобно мяукал – наверное, потерялся.
– Не плачь, маленький! – Аля взяла котёнка на руки, осторожно погладила острые ушки. Котёнок замолчал и доверчиво прижался к девочке.
– Выбрось его сейчас же!– раздался мамин строгий голос. – Он заразный!
– Никакой он не заразный! Он хороший! Пусть он с нами живёт!
– Ну, вот ещё! Этого нам только не хватало! Кому говорю, брось!– приказала мама.
Аля не пошевелилась. Рассерженная мама брезгливо, двумя пальцами, взяла котенка за шиворот и опустила на газон. Котёнок замяукал, Аля расплакалась.
– Хочу котёнка! – сквозь слёзы повторяла она. – Хочу котёнка!
– Никакого котёнка!– отрезала мама. – От них у детей лишаи бывают! Идём!
И она потащила упирающуюся и плачущую девочку на детскую площадку. Там кружились пестрые карусели, взлетали к небу лёгкие качели, манила свежим речным запахом куча влажного песка. Знакомые и незнакомые мальчишки и девчонки бегали, перебрасывались звонким полосатым мячом, увлечённо лепили песочные пироги. Плакать Аля перестала, но на качелях кататься отказалась.
– Домой хочу! – скучным голосом объявила она маме.
Когда они проходили мимо газона, котенка уже не было.
– Видишь, – сказала мама, – котёнок тоже домой ушёл!
Аля промолчала. За ужином она отодвинула от себя тарелку с кашей.
– Что с тобой, Аленький?– удивился папа и потрогал у Али лоб. – Температуры нет. Как и аппетита. Доча, что случилось, а?
Девочка расплакалась.
– Тебя кто-то обидел?– встревожился папа.
– Хочу котёнка!– сквозь слёзы ответила Аля.
Папа вопросительно посмотрел на маму, и та нехотя рассказала про случай на прогулке. Папа слегка задумался, а потом весело взъерошил Алины волосы:
– Не горюй, Аленький! Что-нибудь придумаем!
Аля сразу успокоилась: папа обязательно что-нибудь придумает!
А через два дня, только Аля успела проснуться, в комнату зашла улыбающаяся мама и таинственным голосом сказала:
– Ты только посмотри, какой сюрприз ждёт тебя вон там! – и показала на стоящую в углу корзинку. Аля подбежала к корзинке, заглянула в неё и замерла от восторга: там сидел белый, пушистый, настоящий живой котёнок!!!
– Это кошечка! А зовут её…
– Я знаю! – выпалила Аля. – Нюрочкой!
Мама растерянно замолчала, посмотрела на Алю и кивнула:
– Правильно, Нюрочкой!
Нюра поселилась в Алиной комнате, и стали они – не разлей вода! Умываться – вдвоём: Аля зубы чистит, а Нюра тут же лапкой носик трёт. Завтракать – вдвоём: Аля за столом кашу ест, а Нюра в своём уголке молочко лакает. На прогулку – вдвоём, на улице Нюра от Али ни на шаг! И спать вечером вместе: Аля Нюре сказки рассказывает – про теремок, про трёх поросят, а Нюра Але колыбельные поёт.
2
Как-то в выходной папа объявил:
– Аленький, собирайся, идём в зоопарк!
– Ура!– Аля захлопала в ладоши. – И Нюру с собой возьмём! В корзинке! А то она ничего, кроме двора, не видела. А в нашем дворе только собак и воробьёв увидеть можно.
– Ну, если без Нюры никак нельзя, то берём и Нюру! – согласился папа.
Ой, как интересно было в зоопарке! Сначала Нюра боялась выглядывать из корзинки, но потом поняла, что ей ничего не грозит и смотрела во все глаза. Аля ей про каждого зверя что-нибудь рассказывала:
– Видишь, это волки! К ним лучше близко не подходить! Они кусачие, даже съесть могут! Вон красношапочкину бабушку всю съели, без остатка! Наверное, им мама тоже в детстве говорила:
« Доедай-доедай!»
– А это кенгуру! Они своих детишек в кармане носят. Видишь, у них на животе карман есть? Вот бы у папы такой был! Я бы с ним тогда и на рыбалку, и на работу – везде-везде! Зайдёт начальник, а я – рраз!– в карман спрячусь, он меня и не увидит!
– А это попугаи, их есть нельзя, они говорить умеют! Вот ты попугая поймаешь, откроешь рот его есть, а он тебя спросит: «А ты руки перед едой мыла?» А ты и не мыла! А с немытыми руками никого есть нельзя!
– А это бегемот. Ууу, какой большой! Только это ещё маленький! У меня вот один знакомый бегемот был, так он однажды открыл рот, а люди подумали, что это метро и зашли. А бегемот рот закрыл, они там стоят в темноте и думают, что это в метро свет отключили. А потом он рот открыл, люди вышли и удивляются: почему это мы никуда не приехали?
Вечером дома только и разговоров было, что про зоопарк.
– А слон, слон-то какой большой! – вспоминала Аля. – А купаться как любит! У меня вот один знакомый слон фонтаном в парке работал: наберёт в хобот воды и …
– Алечка, уже поздно, спать пора!– заглянула в комнату мама. – Тебе сказку почитать?
– Не надо, мне Нюра песенку споёт, – ответила Аля.
«Ну да, с тех пор, как в доме появилась кошка, сказки стали не нужны, – про себя вздохнула мама. – Что за дружба такая? Или эта кошка какая-то особенная?».
А Нюра и впрямь была необычной кошкой. Предки её были котами-баюнами, убаюкивали детей песнями да сказками, навевали хорошие сны.
Мурр, мурр, мяу, баиньки,
Закрываем глазоньки,
Мурр, мурр, мяу, баиньки,
Будем слушать сказоньки, –
запела кошка.
– Нет, Нюра, ты мне лучше про зоопарк спой, – попросила Аля. – Пусть он мне приснится.
Нюра на минутку задумалась, а потом запела:
В небе солнце светит ярко,
Мы идем по зоопарку,
Мы гуляем между клеток,
Будто в сказочной стране.
Разноцветно попугаи
Попугайчика ругают,
Белка скачет среди веток
На разлапистой сосне.
Проживает в зоопарке
Удивительный народ:
Страус любит климат жаркий,
А тюлень – наоборот!
Ходят в тёплой шубе лама,
И лохматый павиан
Кенгуренка прячет мама
В незастёгнутый карман.
3
Однажды Аля заболела, начала чихать и кашлять. Пришел врач, осмотрел девочку и успокоил родителей:
– Ничего страшного, просто лёгкая простуда, даже без температуры. Я вам выпишу лекарство, попьёте, и всё будет в порядке!
Нюра не отходила от подружки ни на минуту, сказки ей рассказывала, песни пела, чтобы горькое лекарство казалось не таким горьким. Лекарство Аля пила честно, но лучше ей почему-то не становилось. Обеспокоенные родители снова вызвали врача.
– Ничего не понимаю!– сказал врач. – Простуды я не нахожу. Но откуда же тогда кашель и насморк? Надо положить девочку в больницу на обследование.
Алю увезли в больницу. Оставшись в одиночестве, Нюра затосковала, отказывалась от еды и целыми днями безучастно лежала в своей корзинке.
В один из таких пустых серых дней Алин папа вынес корзинку с Нюрой в коридор и плотно закрыл дверь в Алину комнату.
– Тебе туда нельзя!– строго сказал он, глядя в кошачьи зелёные глаза. – Нельзя, понимаешь? У Али аллергия на шерсть, от этого кашель и насморк. Видно, конец пришёл вашей дружбе. Так что же нам теперь с тобой делать, а?
– Она ведь дорогая, породистая, да еще с родословной – напомнила Алина мама. – Может, продать?
– Продать незнакомым людям? А вдруг там будут её обижать?
– Но и здесь её оставлять нельзя! Здоровье ребёнка дороже!
Алин папа задумчиво походил по комнате.
– А знаешь, давай отдадим её тёте Гале в деревню! Там и воздух свежий, и молоко, да и обижать нашу Нюру никто не будет! А мы сможем её иногда навещать!
Нюре стало так горько, будто она хлебнула горького Алиного лекарства. Её отдадут куда-то в чужой дом, туда, где не будет Али. К чему такая жизнь! Лучше умереть! Она совсем перестала есть и вставать со своего матрасика.
4
– Вот она, наша красавица! – говорил Алин папа незнакомой женщине, которая ранним утром появилась в их квартире.
– Да красавица, красавица, кто же спорит! – разглядывая Нюру, отвечала женщина низким густым голосом. – У нас в деревне таких отродясь не водилось, сразу видать, заморских кровей.
– Вы уж, тётя Галя, там за ней получше приглядывайте, а то что-то она у нас есть перестала.
– Тоскует! Кошки, они такие,– согласилась тётя Галя. – Всё понимают. Давай, красавица, собирайся!
– Нюра!– Алин папа говорил извиняющимся тоном, будто прощения просил. – Мы же тебя не навсегда отдаём! Вот поправится Аленький, обязательно к тебе приедем!
Нюра молча отвернулась.
– Ну, давай, давай, племянник! Долгие проводы – лишние слёзы!– торопила тётя Галя. Она подхватила корзинку и вышла на лестницу. С пушечным грохотом захлопнулась тяжёлая дверь, за которой оставалась Нюрина прежняя жизнь.
5
Второй месяц живёт Нюра в деревне. В её распоряжении большой дом со множеством комнат, но она выбрала себе полутёмный закуток, где стояло старое, продавленное кресло, и лежала там целыми днями, тоскуя по Але. Приходили в дом какие-то люди, разглядывали Нюру, ахали, восторгались:
– Надо же, красавица какая! Белоснежка! А глазищи-то, глазищи!
– А умница какая!– нахваливала тётя Галя. – И послушная: на стол никогда не запрыгнет! Чтобы стащить что-то – это ни-ни! А дорогущая-то, дорогущая: тысячи стоит!
Пришедшие удивлялись, цокали языками, качали головами и, удовлетворив своё любопытство, уходили. На их место являлись другие. Нюра относилась к этому равнодушно. Как-то появился даже местный художник и тут же, сходу, решил написать Нюрин портрет:
– Совершенно очаровательна! Превосходный экземпляр! Просто просится на холст!
– Рисуй!– разрешила тётя Галя. – Только копию племяннику вышлю, чтобы знали, что жива-здорова, а то деньги на её питание высылать перестанут.
Поначалу тётя Галя Нюру из дому не выпускала: а вдруг сбежит ещё дорогущая? Потом потихоньку стала выпускать во двор, обнесённый высоким крепким забором. Нюра выходила нехотя. Посидит у куста смородины – и снова в дом. Тётка, как про себя называла Нюра новую хозяйку, почти не обращала на неё внимания. Ну, разве что позовёт утром: « Кис-кис, ваше величество, пожалуйте завтракать!» Или: «Брысь отсюда!», когда кошка попадалась под ноги. Ни сказку рассказать некому, ни песенку спеть… Тоска, тоска… А тут ещё с утра сеялся мелкий нудный дождик, двор затянуло серым, намокшие кусты смородины уныло топорщились в своём углу. Нюра лежала на подоконнике, печаль переполняла её сердце:
Серый-серый дождик, он стучит по крышам,
Серый-серый дождик, он идет с утра.
Серый-серый дождик, ты стучи потише,
Ночь уже настала, спать давно пора.*
(Стихотворение Е,Никоновой)
– Ааапчхи! Неплохо, совсем неплохо!– раздался вдруг над самым ухом тоненький голосок.
– Кто тут?– Нюра повертела головой: никого!
– Я тут! Только, пожжжжалуйста, аккуратней, без резких движжжений!
Нюра пригляделась: на оконном шпингалете сидела обыкновенная серая муха.
– Жужжуха!– шаркнув сразу двумя лапками, представилась она.
– Ой, а я тебя знаю! – воскликнула Нюра. – Это ведь тебя так усердно гнали в окно?
– Признаюсь, меня! Ну, и злющщщщая у тебя тётка! А ты ей ещё песни поёшь!
– Она такая же моя, как и твоя! Да и не ей эта песня… Так, сочинилось…
–Музыка тожжжже твоя?– поинтересовалась Жужжуха.
Нюра кивнула.
– Я в музыке хорошо ражжбираюсь!– муха потёрла передние лапки. – Могу жужжать сопрано, даже верхнее «си» беру! – у неё выходило «шшши». – Ну, у тебя тожжже жжжамечательно получается! – великодушно добавила она. – Аааапччхи!
– Жужжуха, да ты простыла!
– Нет, это просто так – дожжждь, сырость… Ерунда, пройдёт! Пойду, вжждремну! До жжжавтра!
6
Утром Нюру разбудил тоненький голосок:
– Спасите жжже, помогите жжжже, кто можжжет!
Вбежав на кухню, Нюра рассмеялась: на столе, в чашке, по колено в остатках чая, стояла Жужжуха и отчаянно звала на помощь.
–Что ты смеёшься?– возмутилась она. – Сделай жжже что-нибудь! А то придёт тётка и прихлопнет меня!
Действительно, не до смеха! Недолго думая, Нюра перевернула чашку набок, и мокрая Жужжуха буквально выплыла оттуда.
– Бестолковая!– отряхиваясь, набросилась она на Нюру.– Крылья были чуть-чуть подмочены, а ты их целиком намочила! Ужжжжас! Ужжжжас!
– Ой! Тётка идёт! – оглянулась Нюра. – Прячься!
Жужжуха медленно поползла под столешницу, а Нюра так и застыла возле опрокинутой чашки.
– Ах ты, негодница! – закричала тётка с порога.– Уже по столам стала лазать? Вот тебе! – она шлёпнула кошку полотенцем. Нюра не стала дожидаться, когда её ударят ещё раз, и выскочила в открытую дверь.
Белым вихрем пронеслась она по саду и остановилась у забора, за кустами смородины.
От вчерашнего дождя не осталось и следа. Солнышко ласково пригревало, в воздухе кувыркались какие-то мошки, пчёлы трудолюбиво копошились в цветах, сновали туда- сюда муравьи – жизнь снова была прекрасной и удивительной! Нюра легла. Пахло нагретой солнцем травой, черносмородиновым листом, прелой древесиной – от забора и ещё чем-то…кем-то… кем-то чужим. Нюра повела носом, принюхиваясь.
Плюх! Вдруг прямо перед ней приземлился чужой, в серо-чёрную полоску, кот.
– Привет, Беляночка!– развязно поздоровался он.
– Во-первых, я не Беляночка! – фыркнула Нюра. – А, во-вторых, я с незнакомыми котами не разговариваю! – тут Нюра запнулась, потому что знакомых котов у неё не было.
– А ты воображуля! – удивился кот.
–А ты – нахал!– парировала Нюра. – Разговаривать не умеешь! И вообще, кто тебя сюда звал?
– Где хочу, там и гуляю!
– Ах, так! Ну, я тебе сейчас покажу!
Она набрала полную грудь воздуха и закричала в сторону дома:
– Помяяяугите! Спасите ммменяяу!!!!
На крик выскочила тётка, увидела чужого кота и бросилась спасать свою питомицу. По дороге она схватила ведро с дождевой водой и от всей души окатила непрошенного гостя. Тот мгновенно вознёсся на забор и уже оттуда высказался:
– Ха! Подумаешь, захотели моряка водой испугать!
Он спрыгнул в лопухи по ту сторону забора и неприлично громко рассмеялся.
– Бродят тут разные!– недовольно пробурчала тётка. – А ты чего сидишь? – накинулась она на Нюру. – Марш в дом!
7
Сидя на спинке кресла, Жужжуха умывалась. Она уже перетерла все лапки и принялась за шею, когда в комнату влетела взбудораженная Нюра.
– Отчего не жужжим?– на ходу спросила она у мухи.
– Моемся! А у вас там что за кутерьма?– Жужжуха кивнула за окно.
– Представляешь, на меня прямо с неба свалился какой-то невоспитанный тип и обозвал воображулей! Хотя, кажется, он сам такой!
– Это, случайно, не кот в полосочку?
– Он самый!– подтвердила Нюра.
– Оооо, повезло тебе, девушка! Со знаменитым путешественником познакомилась!
– Да, – вспомнила Нюра, – а ведь он и не представился!
– Васькой его зовут.
–А ты откуда знаешь?
– А его тут все знают! Он уже месяц в деревне живёт!
– А ты говоришь, путешественник! Месяц на одном месте сидит!
– Много ты понимаешь!– обиделась за Ваську Жужжуха. – Лапу он подвернул. Вот заживет лапа – он и отправится дальше!
– Даа?– заинтересовалась Нюра. – А куда он путешествует?
– Идёт он от самого моря, – «сказочным» голосом начала Жужжуха и замолчала.
– Ну… и… это…Туда, в общем…– средней лапкой она ткнула в неопределённое пространство между столом и зеркалом.
–Аааа, понятно,– задумчиво протянула Нюра. – Зря его тётка водой окатила. Он теперь к нашему двору на пушечный выстрел не подойдёт. А интересно бы про путешествия послушать!
– Не подойдёт, говоришь? Ну, это мы ещё посмотрим!– Жужжуха покружилась вокруг лампы, стукнулась головой об абажур и, неизвестно кому погрозив кулачком, вылетела в окно.
8
– Привет, Беляночка!– услышала Нюра через два дня. Она сидела на привычном месте у забора и, чтобы убить время, лениво гоняла туда-сюда неповоротливого жука. Васька спрыгнул во двор:
– Разрешите принести вам свои извинения за непрошенное вторжение на суверенную территорию!
– Ты сам-то понял, что сказал?
– Не совсем!– честно признался кот. – Ну, в общем, Беляночка…
– Да сколько раз повторять, что не Беляночка я, а…
– Знаю-знаю: Нюра!
– А ты откуда знаешь?
– Да так…– Васька покрутил в воздухе лапой. – Земля слухом полнится.
– Тогда и я про тебя знаю! Тебя Василием зовут!
– Так точно!– Васька вытянулся и взял «под козырёк». – Разрешите представиться: Главпомкок теплохода «Иван Тургенев» Василий Серый-Полосатов! В отставке…– добавил он и вздохнул. – В настоящее время – путешественник.
– А я и это знаю!
– Хмм! Надо же! И откуда же ты, такая знающая, здесь взялась?
– Из города привезли…
И неожиданно для себя Нюра рассказала этому малознакомому коту свою историю.
– Дааа, – подытожил Васька после короткого молчания, – вот такие они, люди… Преданности в них нет! Вот хотя бы моего Иваныча взять – это кок, с которым я на теплоходе плавал – оставил меня при кафе на пляже, обещал навещать. Больше месяца прошло, а он так и не появился. Мы-то их помним, а вот они нас…– Васька снова вздохнул, но сказать больше ничего не успел.
– Нюра! Нюрка! Кис-кис-кис! Куда ты запропастилась?– от крыльца решительной походкой к кустам приближалась тётка Галя. Васька вспрыгнул на забор, царапнул когтями по доскам и уже с той стороны крикнул:
– Так я не прощаюсь!
– Ах, вот ты где!– хозяйка нагнулась, подхватила Нюру на руки и поспешила в дом.
9
– Вот, глядите!– проговорила тётка незнакомцу в клетчатом пиджаке, опуская Нюру на пол. – Вот она, наша Нюрочка, вот она, наша красавица! Кошечка аккуратная, здоровенькая, чистая. А беленькая какая, а пушистая!
– Чего же вы продать её решили?
– Да ведь третью неделю денег мне на неё не шлют! А есть-пить она каждый день просит. Только не такая я богачка, чтобы заморских кошек содержать! Это, милый мой, порода, это вам не кот начхал! Документов, правда, у меня нет, но ведь по ней и так всё видно!
– Видно-не видно, а без документов за неё много не дадут, – почесал в затылке незнакомец.
– Ты уж постарайся, милок, а я тебя отблагодарю! – заверила тётка.
– Ну, договорились!– незнакомец изобразил подобие улыбки. – Значит, в среду!
– Ага, ага!– усердно кивала тётка, провожая чужака до калитки.
– Ну вот, полдела сделано!– пробормотала она, вернувшись. – А ты, – обратилась она к Нюре, – давай-ка ешь, а то покупатель скажет, что тебя тут голодом морили!
«Покупатель! – обожгло Нюру. – Так тётка меня продать хочет! А как же Аля? Она выздоровеет, приедет сюда, ко мне, а меня уже нет! Увезут меня из деревни неизвестно куда, никогда меня Аля не найдёт! И что за судьба у меня такая несчастная? Вот ведь правду говорят: не родись красивой, а родись счастливой! Что толку от моей красоты? Наоборот, только вред один: была бы обыкновенной, тётке бы в голову не пришло меня продавать! А то наслушалась: «редкая, дорогущая», вот ей жадность покоя теперь и не даёт! Тоже мне, хозяйка нашлась! «Продам, продам»! А я вот возьму и убегу!» Нюра поразилась: как это она раньше да этого не додумалась? Нет, это будет просто здорово: никакой тётки, никаких шлепков и унижений – свобода без конца и без края! Однако лучше бы всё-таки с кем-нибудь посоветоваться. И куда это Жужжуха вечно пропадает?
А она, Жужжуха, тут как тут: сидит на абажуре, крылышки потирает.
– Ты знаешь, – кинулась к ней Нюра,– меня продать хотят!
– Да слышала я! Я ведь всё время тут, под газетой сидела. Так вот, если тебя продадут, ноги моей в этом доме больше не будет! Лучше в коровнике стану жить, Зорька не против! Корова и то больше тётки в музыке понимает! Одна душа была родственная – это ты, значит – так и ту продать хотят!
– Не продадут!– Нюра наклонилась к мухе.– Убегу я!
– Ах! – Жужжуха всплеснула сразу четырьмя лапками. – Что, так прямо и убежишь? И тётки не побоишься?
– Так прямо и убегу!– упрямо повторила Нюра.
– А жжжжить где? А шшшпать где? А жжжавтрак-обед- ужжжин?– от волнения муха шепелявила больше, чем обычно.
Об этом Нюра как-то не подумала.
– Что же мне делать? Сидеть здесь и ждать, пока меня чужой дядька заберёт?
– Вот жжждешшь пока и пошшиди! Да не бойшшшя – недолго, пока я к Вашшшьке сшшлетаю!
Двадцать минут показались Нюре вечностью. Наконец запыхавшаяся Жужжуха тяжело опустилась на подоконник.
– Фууу! – отдуваясь, еле выговорила она,– с прошлого месяца так не летала!
– Ну, что? Что? – торопила её кошка.
– Да погоди ты, дай отдышаться! Ну, вот теперь слушай: лапа у Васьки зажила, так что идти он может хоть завтра. И тебя с собой согласен взять, только чтоб не ныла, сказал. Велел потихоньку собираться. Покупатель твой когда приезжает?
– Тётка про среду говорила.
– Ну, до среды еще два дня есть. Ты завтра утречком с Васькой встретишься, он тебя у забора ждать будет, сам тебе всё и расскажет: куда пойдёте да когда пойдёте. Ну, пока, полетела я: Зорька ждёт! Я ей про дождик спеть обещала!
10
После завтрака тётка куда-то ушла, а Нюра, улучив минутку, незаметно прокралась к забору.
– Пришла! Молодец!– радостно встретил её Васька. – А я боялся: вдруг струсишь?
Нюра помотала головой:
– Ни за что!
– А ты, оказывается, не только красивая! – восхищённо сказал Васька.– Ты ещё и смелая! А свободу любишь?
– Не знаю. Я только не хочу, чтобы меня всё время продавали!
– Ой, Василий!– раздалось откуда-то сверху.– Василий! Вот вы тут сидите, разговоры разговариваете, и ничегошеньки знать не знаете!
Васька поднял голову:
– Глафира! А ты тут откуда взялась?
– Откуда-откуда? – Из лесу, вестимо!– к месту процитировала сорока.– Жену брата кума дяди прилетела проведать – она, чай, тоже родня! Навестила так, что и сама не рада: мало того, что жадная – червяком заморенным – и тем не угостила! Так ещё и болтливая, слова не даёт вставить! Два часа трещала без передыху, ажиньки голова разболелась! И про тех, и про этих, про пернатых, про хвостатых… Ой! – перебила сама себя Глафира. – Да я же вам совсем не это хотела сказать! Вот вы тут сидите, а там, возле магазина ваша тётка Галя уже с покупателем встретилась.
– С каким покупателем? – не понял Васька.
– Вот на неё!– Глафира кивнула на ошеломлённую Нюру. – Сейчас уже, наверное, сюда идут!
– Как же так…– растерялась Нюра. – Ведь говорили: в среду…
– Тааак, ясно! Ну-ка, лезь сюда!– Васька подтолкнул Нюру к забору. – Да не бойся, не упадёшь!
– Ну, вы бегите, а ещё здесь посижу, погляжу, послушаю!– махнула крылом Глафира.
11
– Куда мы бежим?
– К реке,– на бегу ответил Васька.– Там люди рыбу ловят, уху на костре варят.
– Ты голодный?– Нюра удивилась: как можно сейчас думать о еде?
– Нет, это не то! Не разговаривай, а то быстро устанешь!
Два пятна – серое и белое – скользили вдоль берега по ярко-зелёной траве.
– Подожди! Это должно быть где-то здесь!– оставив Нюру под дырявой лодкой, Васька заметался по песку. Наконец, он нашёл то, что искал и окликнул Нюру:
– Иди сюда! Скорее!
Нюра выглянула из-под лодки: Васька стоял у прогоревшего костра и нетерпеливо подёргивал хвостом.
– Нюра! – начал он, когда та подошла.– Ты очень красивая! Нет, не так: ты самая красивая кошка на свете! Но у нас нет другого выхода: тебе нужно вываляться в золе и стать обыкновенной серой кошкой, каких много, на каких не обращают внимания. Если ты не согласишься…
– Я – соглашусь!– быстро сказала Нюра и, улёгшись в золу, стала валяться с боку на бок.
– Ну, как? – кокетливо спросила она, вставая.
Васька рассмеялся:
– Теперь ты самая обыкновенная дворовая кошка, которая никому не нужна!
Две серые тени бесшумно понеслись от реки к лесу.
Их многие видели: и у реки, и на дороге, и на лугу, но никому не пришло в голову, что одна из этих серых теней – та самая белоснежная красавица, в поисках которой сбилось с ног полдеревни.
12
– Ох, и устала же я!– пожаловалась Нюра.
– Это с непривычки, – объяснил Васька. – Отдохнём немного.
Они сидели в высокой траве на лугу под одинокой берёзой. Стрекотали кузнечики, шуршала в траве насекомая мелкота. На цветок полевой кашки села стрекоза.
– Это кто?– спросила Нюра.
– Стрекоза,– ответил кот.
– Глаза у неё удивительные! Я никогда не видела стрекоз – ни в городе, ни у тётки.
– Ты многого ещё не видела! – улыбнулся Васька.
На берёзу плюхнулась довольная Глафира:
– Ну, что, беглецы, отдыхаете? А в деревне такое творится, такое творится: тётка милицию вызвала, по всем дворам кошку заморскую ищут, полдеревни вверх дном перевернули, другую половину на завтра оставили! Покупатель не солоно хлебавши в город отправился! И этот, в клетчатом пиджаке, тоже с ним.– Она перевела дух.– А вы-то теперь куда? К нам?
Васька кивнул.
– Вот радость, радость-то какая! Полечу, всем расскажу!
– Глафира! Глаша! Не надо!– пытался остановить её Васька. Да где там – сороки и след простыл!
– Вот сороки-белобоки!– сокрушёно покачал головой Васька.– Зерном не корми, дай новости рассказать!
Шумела над головами берёза. Извивалась в зелёной траве узкая тропинка. Темнел на горизонте треугольник леса. И всё это накрывало ярко-синее, словно только что выстиранное, небо.
– Ну, вот она, свобода! Нравится?– спросил Васька.
– Нравится! – неуверенно ответила Нюра.