Уже не смею и просить,
В своекорыстности греховной,
О нежности, подчас безмолвной,
К тому, кто хочет просто жить.
Да и к чему тревожить свод
Небес шелково бирюзовых?
Весенних тающих альковов
Не озарит собой восход...
Не прикоснуться, не вкусить,
Не ощутить в себе безбрежность,
И ангельскую белоснежность
Души уже не воскресить...
Могу лишь только сожалеть
О том, что так и не случилось.
И принимать, почти как милость,
Гроздь одиноких зимних лет...