ещё о петербурге
красавица, что каждым утром пьёт глясе,
выглядывает изменения в лице
в кривом и мутном зеркале и недовольна.
льёт слёзы, капающие, как со шприцей
на головы, зонты, дома, деревья, волны.
она – близнец, а быть точнее – плагиат
венеции. здесь – рай, поскольку ад –
то место, где бушует пламя и поскольку
здесь бесконечен вдоль воды стоящий ряд
домов – оставшиеся от эпох осколки.
поэтому его не будешь помнить весь.
борей с залива ледяную гонит взвесь
и, если шарфа нет, кладёт тебе за ворот.
он - очень плохо взболтанная смесь
туристов и кого достал сопливый город.
венчающие шпили, купола орлы –
трёхглавы на поверку, из промозглой мглы
свои косые зенки на прохожих пялят.
тут, может, и втроём ужиться бы могли,
но, видимо, от двух останется лишь память.
для зачерствелой или для сухой души
спасенье – здесь. наискосок карандаши
замазывают лист со львами и дворцами.
уже темнеет, свет мой, зеркальце, скажи.
не надо говорить, за всё ответим сами.
немного математики
гуляет аннушка, намаслив
на всякий случай путь стальной.
один из нас сегодня счастлив,
совсем несчастен остальной.
когда сливаются на счастье
в одно большое целых два,
потом на разные их части
не поровну членит судьба.
ты уходила – было надо,
и лучшую забрала часть
меня. я помню: колоннада
ощерила гнилую пасть.
весь мир до колик усмеялся,
довольно хохотал до слёз,
на остановке вдвое смялся
и меньшего себя увёз.
как к этому теперь привыкну,
задачи наши не просты:
я стал всего лишь половинкой,
одна и пять десятых ты.
страсть клокотала жаркой домной,
и пик любви не проходил.
вдвоём, куда ещё вдвоёмней,
но оказалось плюс один.
я или ты во всём повинны?
но стало ясно в бездне дней,
что мы без третьей половины
раздельней и ещё одней.
нас двух уже никак не будет,
никак уже не будет нас,
а люди города – все люди
все тристатысечнеро враз,
и даже, можно молвить смело:
всемислихвоймильярдером
не поровну друг друга делят,
друг другу нанося урон.
но для меня их нет теперь.
закрыть окно, захлопнуть дверь.
теперь все жители земли
нули, нули, нули, нули.
переправа
зазвонил телефон,
сообщили о смерти.
сегодня, допустим, он.
завтра кто будет по смете?
выпал и стаял снег.
топаю до остановки –
молодой человек
из дешёвой столовки.
то ли за лету мне,
то ли за волгу ехать.
впрочем, неважно, не
к спеху, теперь не к спеху.
мужской, по всему, индивид
с женским, являя счастье,
обнявшись крепко, стоит.
их разорвёт на части.
один пойдёт домой,
другая домой поедет.
город, болен зимой,
температурит и бредит.
скоро будут на льду
скользить железные тачки,
сминая себе на лбу
металл, а многоэтажки
от тьмы посходят с ума,
ведь это очень легко, где
топорщит с крыши зима
свои алмазные когти.
и вроде уже вот-вот
им перережут горло
или вспорют живот,
чтоб жёлтая кровь попёрла.
автобус уже подошёл,
воду плеснул, как из кадки.
пытаюсь достать обол
из дырявой подкладки.
вряд ли дожить до весны,
руки мокры от пота.
за переправу возьми,
лодочник, или кто там.