Он был молчалив, но совсем не застенчив,нет.
Он просто считал ненужным избыток слов.
Он тихо сидел напротив, роняя свет
И,видимо, постигал свою соль основ...
И в этом молчаньи /ушедший аскет в себя/
Он был так жесток к девчушке из щебетух,
Когда, прижимаясь к сердцу, с одним: „твоя?”
Он просто кивал, не ответив ни разу вслух.
А ей лишь казалось, что рушится все к чертям
И также, бессловно, изчезнет однажды он...
И солнце молчало багровое по краям,
И ветер затих среди утомленных крон...
И выплеснув все, что было, она ушла
В наполненный звуком город, в зудящий плен...
Он ей позвонил: „Ты моя и ты мне нужна.”
А слезы лились из глаз тишиной взамен...