Хрущоба. Что-то вроде шалаша.
Балконы изукрашены бельишком.
А в ящике вещунья хороша.
Для этой обстановки даже слишком.
Туземный чёрно-белый аппарат,
Где плещутся в политике русалки.
Подробности растают, точно град.
Останутся кислотные осадки.
Слух чуток и к не сказанным словам.
(Вот средство против самой толстой кожи!)
... Вползает утро в каменный вигвам.
Горбатиться пора. Гроши - и всё же...
Пока тепло в корявых конурах,
Из бобиков нетрудно делать гвозди.
Парящие в запретных нам мирах
В наш ходят с молотками. Только в гости.
Меняются их лица, имена,
Но те же полигоны и мишени.
Душа простого смертного темна.
Простор для искушений и внушений.
Кончалась ли доверчивость добром?
Чем лучше всё проклявшая усталость?
А кажется: ещё далёко гром,
И времени немеряно осталось...
Опять трезвон приветствует отлив.
Хвалы взахлёб затычке для фонтана.
А смертный, между тем, нетороплив.
Что выгадал? А это уже тайна.
Он мается в житейском полусне,
С болезнью, усугУбленной леченьем,
И с чудом по копеечной цене,
И с полным всех чудес разоблаченьем.
Где дОлжно быть надежде - впереди, -
Мерцает радиация тревоги.
Плевать. Заметна выпуклость груди.
Жаль только - не показывают ноги.
Неважно, сколько смыслов в словесах:
Курильщик знает всё о никотине.
Да мы и не на разных полюсах -
Жужжим в одной и той же паутине...
В сомненья встряли трели молотка,
И пара карт уже в колоде бита.
Ну нету кровососа-паука.
Давайте видеть эльфа и хоббита.
Продлит лимит клиническим пирам
Вакцина-вера с сывороткой-правдой.
Что олово - тут плавится вольфрам.
Держи фасон, совок, солдатик бравый.
Былая гордость павших крепостей
Досталась шалашу да палисаду.
Придёт пора спроваживать гостей.
Не тронем лишь вещунью-Шахразаду.