Парк отрывных календарей
Засыпал тропки листопадом.
Располагает к эскападам
Вечерний воздух ноябрей.
Там силы пробует Борей,
Но вся игра чревата патом.
Бренчат в полуночи куранты,
Затем стенает Азнавур.
Одна и та же дурь тужур:
Костров далёких мириады,
Ходов и жизней варианты,
Театр придуманных фигур...
...Она красива и умна.
В моих догадках немудрящих
Толпой поклонников блестящих
Со всех сторон окружена.
И сетью сплетен шелестящих.
Но чья-то верная жена.
Штрихи на плоскости листа:
Загар, задор, в руке — ракетка.
Конечно, чуточку кокетка.
Моей просторней её клетка.
Жаль, роль повесы и плута
Мне удаётся крайне редко.
Бормочет глупости "Маяк".
Мой враг, возможно, не мерзавец,
Но обязательно двояк.
Посмотришь — волк, дашь сдачи — заяц.
Магнит для кадровых красавиц.
И даже, кажется, остряк.
Такой одесский дюк Дантес,
Чья шестисотая шаланда —
Один из признаков таланта
К приватизации принцесс.
И здесь имущественный ценз.
А ты всерьёз хотел бесплатно?!
Ну ладно, ты найдёшь слова,
А материальная канва?
Спокойно, пешка на е-два!
Смотри, как ходит конь в гамбите.
У дюков так: скорей любите.
Потом, быть может, и о быте.
Психологический этюд,
Непостижимый мне уют:
Шальные творческие семьи,
Где постоянны одиссеи.
И ничего, не устают.
Но не оставят нас одних
Иезуиты и холопы.
Холёны, злы, высоколобы.
Любой при случае — жених
Для царскосельской Пенелопы.
Неужто я похож на них?
Возникнуть. Дерзко посмотреть.
Пустить молву. Расстроить планы.
Рассорить мафии и кланы,
И любопытство подогреть.
Пусть отношения прохладны.
Кто поручится, что и впредь?...
Горячей горечью глоток
Нарушит клятвенность зарока,
Царапнет лунный коготок
Бемоль в клавире Козерога ...
В театре тайн, меж вспышек дней,
Нет волшебства без трафарета.
И вот уже нас мчит карета,
Но бог погонь понёс коней...
Сплошной синдром автопортрета.
А ведь хотелось-то — о Ней.
О встрече после долгих странствий,
О разговорах дотемна...
Озёрный август. Тишина
От ржавых скрежетов абстракций
Надёжно мной защищена.
Но не от смены декораций.
Пусть сонм бессмертных вносит лепты —
Одной из пьес дано увлечь.
И только. Плюс эквиваленты.
Бал при свечах. Смычки и флейты.
И тёплый свет открытых плеч.
Ей тесно в тереме катрена,
Иное поприще потребно,
Летать и править, а не прясть...
Талант подпитывает страсть.
Но и бездарность не смиренна,
По небу шарит, не чинясь...
Вновь заколдована царевна.
Всё ближе коршун, медлит князь...
Так. Осложнения в гамбите.
Разрез запретного плода
Не описуем без стыда.
Узнай она — и быть обиде.
Да не узнает, вот беда ...
А ей бы взять — и позвонить,
Сводя снега огнями гнева,
Дробя златую цепь у древа...
Всё тщишься нечто сочинить.
Но подо льдами дремлет Нево.
И в лабиринте рвётся нить...
Бегом в окоп черновика,
Перетерпеть налёт сомнений.
Там сам собою признан гений.
Со скрипом. Но не на века:
Ночь, как известно, коротка.
Поставлен жажде миражом
Шах за барханами метафор.
Не убегают нынче в табор,
Не разобравшись с багажом.
Так программировать ли таймер
Под взрыв на празднике чужом?
Отбой. И этот ход не гож.
Подряд отравлены приманки.
Астральный растр телячьих кож.
Власть белой магии бумаги.
Ещё крылаты аргамаки,
Но их стреножат — и под нож.
Вступает серая ладья,
И светоносный смысл — насмарку.
Технарь, играющий в Петрарку,
Вот твой шесток и колея.
Вот чай на малую заварку
Для продолженья бытия.
Не удалец, зато жилец
Назло хозяину колец.
Так что не реквием, а скерцо.
Щелчок — и смолкнут мегагерцы.
Лишь счётчик излучений сердца
Не выключается, подлец.