Лебеди плачут в смирительных жёстких рубашках,
Эльза незрячими пальцами трогает пламя.
Фея врала мне, выходит. Но это не страшно.
Перебирая беззвучно заклятья губами,
Помнящими поцелуи, пощёчины, правду,
Эльза глядит на епископа, тот потирает ладони.
Праведник, гляньте… А помнится, хлопал по заду
Юных служанок и хвастался зельем любовным.
Лебеди-братья, забыв человеческий облик,
Не захотели вернуться, и кто их осудит?
Так отпусти, ведь в твоей твердокаменной скорби
Воздуха нет, да и неба, похоже, не будет.
Ведьма – кричали прохожие вслед за повозкой,
Шлюха – ей сказано было на свадебном ложе,
Сволочь – шипели ей братья, приманены просом,
Скованы магией и сыромятною кожей.
Чёрт с вами, ведьма. Недели молчанья и боли
Дали мне силу, но в клочья порезали веру.
Город, пылай – с неоплаканной братской любовью,
С тонной крапивы… горите в Аду, лицемеры.