Деньги и человек
В истории развития человеческого общества впервые основу общества образовали деньги, находящиеся и работающие в руках людей. Владельцы денег – не экономические категории, а индивидуальные, ориентированные на свои личные интересы и полностью подчиняющиеся законам делания денег. Здесь экономические законы, управлявшие миром ранее и так или иначе объединявшие людей, отпадают и заменяются индивидуальными механизмами. А это уже само по себе говорит, что деньги уже не характеризуют экономику (индивидуальное производство – это не экономика, равно как и производство, подчиненное интересам индивидов, тоже не экономика). Деньги здесь характеризуют только человека, его отношения к миру и к самому себе. Слившись с деньгами, человек отрицает старое общество и вместе с тем в деньгах он созидает самого себя, но превратно, в форме отчуждения. Человек поэтому в деньгах предстает воплощением отчуждения. А суть этого отчуждения, выраженная в крайнем эгоизме, проявляется как уход от действительности и замыкание в себе. Видеть только самого себя, стремиться только к своему личному благу здесь по этой причине для индивида выступает центральной (экзистенциализм). Человек познает мир, осознавая его в самом себе как владельца денег. И как бы ни был противоречивым и болезненным этот процесс, в нем исторически впервые становится человек как индивидуальность, именно в силу денег отчуждаясь от старого общества. И мир рушится бессознательной деятельностью людей в их отчуждении как от мира, так и друг от друга и даже в бессознательном самоотчуждении. И здесь он должен познать себя и овладеть собой и осмыслить свое назначение и свое отличие от общества, основанного на эксплуатации человека человеком, именно отделив себя от этого общества. Человек сегодня стал одиноким, и это его положение сложилось общим принципом. Отсюда и делайте выводы, как человеку было трудно дойти до этого одиночества, облачившись в деньги, и как ему будет трудно теперь освободиться от этого состояния.
Но история весь процесс развития подвела к тому, что не только человек слился с деньгами и именно в этом отрицает себя в старом лице, но и государство и другие структуры общества слились с деньгами. Стало быть, в деньгах происходит самоотрицание и общества.
Это – самый сложный процесс, вобравший в себе всю тайну денег. Деньги, и только деньги, которые превращают людей в безмолвных рабов, превращают их и в свободных личностей. Деньги не могут быть отменены, как не может быть отменено и государство. Они только отпадут за ненадобностью. И в любом случае это будет происходить лишь постольку, поскольку этот процесс объективно все развитие подведет к новому объединению людей. И это объединение может начаться и использования всех достижений цивилизации в мире.
Не во все времена люди имели возможность зарабатывать деньги, не говоря о том, чтобы «делать деньги». Социализм сделал законом участия каждого в общественном труде. Тем самым он сделал так, чтобы вне общественного труда никто не мог жить. Он привлек к труду и женщин, и детей (с достижения совершеннолетия). В итоге социализм, превратив каждого в труд, каждого посадил на зарплату, то есть на деньги. Люди этого даже не поняли, не поняли, какое важное значение для них приняли деньги, но они чувствовали, что им нужны деньги. Но суть этого процесса в том, что люди учились «делать деньги», что становилось основой их жизни. У некоторых людей в советское время находили миллионы рублей, спрятанные в сейфах, драгоценности и т. д. И люди их прятали, казалось бы, на «черный день». В недрах советского общества в деньгах таким образом накапливалась огромная энергия разрушения, хотя экономисты зарплату понимали как средства потребления. Это первая ошибка советских исследователей. Они не поняли, что у людей, таким образом, постепенно складывалась жажда денег, которая должна была выливаться в гигантскую разрушительную силу. Ведь когда говорят о деньгах, то о них говорят именно те люди, которые их никогда не имели, а потому не представляют, что такое деньги. А эти люди поэтому всегда нуждались просто в потребительских стоимостях. А потому они никогда не могли представить себя человека потребительского общества. Следовательно, это вело людей не к коллективизму, как предполагалось вначале в социалистической теории, а к индивидуализму, в котором сам социалистический коллективизм становился чисто формальным отношением, т. е. все это вело к самостоятельному развитию индивидов и отделению их от общества.
Впервые основой огромного большинства людей становились деньги. В этом общественном процессе, следовательно, развитие людей было поставлено в полную зависимость от денег. И люди, до этого смотревшие на государство, совсем растерялись, когда это государство вдруг отвернулось от них, каждого предоставив себе. Тем самым вся экономика общества и культура, повернутые к обществу и основанные на труде миллионов людей, впервые открывало возможность «деланию денег» каждому отдельному человеку в их распаде и расщеплении. И нас здесь совершенно не волнует, что кто-то здесь «не умеет делать деньги» и остается ни с чем и а еще пытается жить «трудом», а кто-то уже отхватил, делает деньги и преуспевает. Деньги активизировали индивидов, порождали в них стремления к самоорганизации и к саморазвитию. Социалистическое государство деньгами манипулировало как с политическим рычагом. И в этом добился многого. Но удержать порывы людей, скрытые в деньгах, находящихся в их руках, уже ничто не могло. Ибо это была огромной энергией, которая должна была выходить и выплеснуться. В советском обществе, поэтому, никому даже в голову не приходило, что они получат в замен, требуя от людей честного и добросовестного труда. Время завуалированной эксплуатации исторически этим закончилось и начинается новая эра – эра денег и эра освобождения, подлинного освобождения человека, осмысленного современным сознанием как эра денежного рабства.
Деньги давали самостоятельность и независимость каждому, в том числе женщине, молодому поколению. Деньги стирали различия между людьми и разлагали все моральные принципы, столетиями тяготевшие над людьми. И необходимым результатом этого факта явился то, что экономические и культурные отношения, сложившиеся до этого с позиции общественного развития и стоявшие над людьми, медленно распадаются как формы, не отвечающие потребностям развития индивидов в денежной форме, т. е. индивидуальному развитию людей, происходившему «в жажде денег». Другими словами, противоречия между личностью и общественными условиями ее развития (противоречия развития личности) обостряются, и это обстоятельство приводит к распаду общественных отношений, который совершается в результате индивидуализации коллективного человека, "коллективного", потому что из него хотели сделать коллективиста, а о его самоосуществлении (самореализации человека как личности) и не думали. И это приводит к уже хорошо знакомым результатам.
Стремление человека к его собственному благу на этой основе становится главной движущей силой людей. Социализм все время стремился повышать зарплату и снижать цены потребительских товаров. Он даже не понял, кого здесь формировал и какого человека получил в итоге вместо нового человека – строителя коммунизма. Поэтому наши представления о коммунизме как об обществе изобилия и свободного потребления сразу разрушились. Социализм всем своим строем формировал именно потребителя, влюбленного в себя и в деньги, следовательно, он и не подозревал, что, воспитывая коллективистов, порождал страшных эгоистов, которым предстояло разрушить это общество и в целом этот мир, основанный на капиталистических принципах.
Отсюда и тот факт, что на место общественных идеалов и общественных целей, ранее двигавших обществом, его культурой, становятся личные цели и амбиций, страсти и желания людей, причем в виде свободного потребления, обогащения каждого. И личный успех впервые стал двигать нашим миром, причем не как способ его процветания, а разрушения. С этого момента начинается массовое развитие, развитие людей как потребителей, как индивидов, как жадных и ненасытных эгоистов, и общество, обреченное на гибель, воспроизводило условия своей собственной гибели. А все это коренным образом преобразило обстановку. Когда это общество, т. е. общество свободного потребления, как общество изолированных людей, сложилось, то государство распалось. И эти потребители стали между собой делить это общество и его богатства. Ведь справедливо или несправедливо, поделили же все общественное богатство между «всеми людьми». И для чего и какой в этом смысл не с нашей, субъективной, точки зрения, а объективной, исторической, об этом до сих пор еще не задумались. И не задумываются потому, что ослеплены деньгами. Чем же здесь ослеплены большинство людей, которые не имели денег и просто выживали. Зависимостью от этих денег.
Тем не менее, именно это обстоятельство вызвало к жизни невиданные до этого явления и коренным образом изменило всю ситуацию. И трудно сказать, что всего этого можно осмыслить в рамках понятий «модерн» или «пост» или взяв их вместе – «постмодерн». И если эти понятия как-то еще применимы к Западу, то к нам – нет, ибо у нас никакой «модернизации» никогда не происходила, а только разрушения, так как деньги у нас, в отличие от запада, были начинены разрушительной силой. Люди уже не могут жить ради какого-то абстрактного общества, тем более если интересы общества представлены в интересах каких-то классов и социальных групп, манипулирующих этим обществом в своих корыстных целях, манипулируя деньгами. Ясно, здесь реальное положение коренным образом изменилась, и должны быть раскрыты содержание этих общественных категорий – "общественный интерес", «экономика», «политика» и т. д. Раскрыты с точки зрения человека. Для меня, например, общество – это, прежде всего, люди, окружающие меня, каждый отдельный человек.
Общества в старом смысле уже нет, а в человеческом оно еще не сложилось. Его надо созидать, чтобы это общество было обществом людей, а не просто механическим соединением конгломератов, которым манипулирует государство или владельцы денег.
Однако, несмотря на то, что это обстоятельство изменяет наши представления, мы остаемся на прежних позициях и уверены, что обновляемся и совершенствуемся во всех отношениях. Тем не менее, именно это наше обновление, являясь чисто внешним (поскольку мы обновляемся, в сущности, ориентируясь на стандарты Запада), обнажает наше убожество, так как оказывается, что это обновление никак не связано с нашим духом и разумом и их развитием, не говоря о нравственности. Идеологическая эйфория никак не отражается как оптимизм на уровне индивидуального сознания и представлений людей о счастливой жизни. Напротив, здесь преобладает пессимизм и ощущения близости «конца света». С другой стороны, по иностранным стандартам-то у нас жить могут только владельцы денег, тогда как обездоленная масса резко контрастирует им. И по этой причине не все здесь находит вразумительного иприемлемого объяснения. Ибо даже в том случае, если бы мы все жили по-европейски и даже превзошли их в этом отношении, то это ничего не изменило бы в нашей незавидной жизни. И наши мужчины и женщины не перестали бы воевать друг с другом, а дети не стали бы другими, чем они есть сейчас «вне европейских стандартов культуры». Другими словами, все это изменяет только нашу внешнюю культуру, как оно и происходит в действительности, а внутренне мы разлагаемся. Ведь Запад находится не в лучшем положении в человеческом плане и морально-нравственных связях друг с другом, и он в этом отношении уже не может служить ориентиром. Деградация человека впервые себя обнаружила именно на Западе, и, прежде всего, на фоне американского обогащения. Вот что об этом пишет, например, В. П. Филимонов: «Вот лишь некоторые цифры, свидетельствующие о деградации американской нации: 1) В США 55 миллионов наркоманов. 2) Около 30% населения страны являются гомосексуалистами и лесбиянками. 3) 37 миллионов американцев нуждаются в серьезной психиатрической помощи. 4) Половина взрослого населения США не в состоянии написать даже письма. 5) 44 миллиона взрослых американцев не способны подсчитать, сколько денег израсходовано на покупки в супермаркете» (В. П. Филимонов. Но избави нас от лукавого. М., 2004, С. 152).
Но все же корень наших заблуждений, может быть, не в том, что мы стремимся к новым стандартам, а в старых стереотипах мышления, привязывающих нас к внешним проявлениям жизни и тем упорно заставляющих совершенствоваться именно в этом, чисто внешнем отношении, выдавая их за чисто содержательные, радикальные изменения, в то время как вся наша жизнь объективно направлена на опустошение каждого человека. Речь в данном случае идет о личности и межличностных отношениях и создании таких условий, которые формируют и развивают их. Исторически сложившаяся форма семьи уже не отвечает потребностям развития личности и поэтому и распадается как социальный институт, а человеческие отношения как, например, любовь, дружба, должны вырасти из распада старых отношений, превращая, например, внешнюю энергию человека, направлявшуюся на созидание общества, во внутреннюю. Становление же новой формы в этом совершенно неизвестном превращении происходит противоречиво и скрытно, к тому же в деньгах. И вот людей и охватывает тоска, жажда любви, жажда денег и т. д. для их самоосуществления. И нам как раз неизвестно, как происходит новое развитие в процессе распада старых и отживших себя форм. И Запад, который нам давал «эталон» в экономическом отношении, ничего не дает в человеческом плане, а, следовательно, и в плане развития человека. Как, в таком случае, оценить деградацию человека, которая принимает массовую форму и распространяется во всем мире быстрыми темпами в полную противоположность «сказочному богатству» капитализма? Это не простой вопрос, отвлекаясь от которого можно как-то по-другому понять нашу жизнь и видеть человека счастливым. Напротив, существует реальная угроза, что деградация охватит каждого по мере роста самоликвидации денег. В этом смысле одна только коррупция, например, способна перевернуть наши светлые представления об обществе. А в семье только один наркоман способен перевернуть жизнь моей семьи и превратить ее в ад. А обществу наркомания дает большой доход, и оно не заинтересовано в ее ликвидации.
В этом смысле в сфере демографических проблем мы имеем дело с таким хаосом, что в нем можно попросту затеряться. А здесь все так и обстоит. Поэтому педантичные обществоведы, занимающиеся этой запутанной областью, по большой части, чтобы избежать проблем и не испортить свою репутацию, ограничиваются статистическими данными, сухими и безжизненными цифрами, а нередко даже мнениями самих людей о самих себя. И они попросту выдумываются по социалистическим методам. А ведь снижения рождаемости и в самом деле не трудно выразить в математических данных и даже вычислить ее результаты на много лет вперед, не задумываясь о том, что происходит в этой области в действительности, с точки зрения ее закономерного развития. Но если, по привычке, рождаемость непосредственно связывается с экономическими данными (а не психологическими, человеческими), то условия ее стабилизации можно усмотреть только в возрождении экономики, – вопрос, который был ключевым для всего советского периода и который и теперь рассматривается в этом плане (а на западном полушарии, как мы видели, экономика уже перезрела. Тем не менее, они нравственно опустились раньше нас, и теперь это там является проблемой гораздо более высокого порядка и отнюдь не разрешимой с точки зрения экономики. Тем более необходимо учитывать, что высокий экономический уровень не поднял западную цивилизацию на уровень такой же высокой духовно-нравственной культуры, не говоря об идейно-теоретическом уровне). А вопрос, почему в нашем упорном стремлении к стандартам Запада столь же упорно разлагается наша экономика, этот вопрос мало кого волнует. Мы вроде бы мужественно боремся с кризисом и выживаем и в то же время не знаем, ради чего такие жертвы. Чтобы все начинать заново, как в советском обществе? Здесь замкнутый круг, из которого мы не сможем выходить никогда, не разорвав его. Стало быть, принципы общества свободного потребления должны быть критически пересмотрены и. Ведь люди в сознании продолжают жить в прошлом. И где же им взять нового сознания, если этого общества просто так отбросили, объявив его «роковой ошибкой истории». Ведь оно должно анализироваться, к тому же в сравнении с тем же Западом, с тем же Востоком и тем осмысливаться в историческом развитии, а не просто с точки зрения нашего потребления.
Но социализм распался, породив свои внутренние противоречия. Советское общество всем своим строем хотело формировать коллективистов, но его разрушил эгоизм, презиравший все общественное. И социалистическая теория просто оказалась идеологией, далекой от реальной жизни и все связывавшей, главным образом, с созданием экономического богатства усилиями людей, чтобы они на деле жили нищими и просто тянули лямку своего существования, "постоянно идя к светлому будущему".Он заставлял людей трудиться, трудиться и еще раз трудиться. Убеждал всех, что на этом пути лежит желанное изобилие. Теперь рыночное общество своеобразным образом разрешает противоречия, сложившиеся в советском обществе, именно предоставив людей себе, чтобы они свои проблемы решали сами, надеясь только на самого себя. И этот коренной принцип нашей жизни ввел нас не в стандарты Запада, а в делание денег, где просто все в нашей жизни, включая и самого человека, превращается в деньги. И здесь как следствие такого неожиданного переворота возникли невиданные до этого противоречия – индивидуальные противоречия, противоречия развития личности, а значит и война между мужчиной и женщиной и поколениями, война между людьми, превращающаяся уже во взаимоисключение. Не случайно до сих пор социализм проклинают, сваливая на него все свои «грехи» и слабости. Он обманул ожидания всех и, как и все предшествующие общества, не оправдал чаяния массы. Между тем полное разрешение этого противоречия – это переход на новый уровень развития. А если предпосылки для перехода к более высокому объединению людей создаются на индивидуальном уровне, то не трудно понять, какой сферой является область брачно-семейных отношений, которая до сих пор не переосмыслена применительно к развитию человека и рассматривается с позиции абстрактно-всеобщих понятий. Ибо эта сфера уже более не является хозяйственной единицей, а складывается как условие развития личности, хотя, как я уже заметил, противоречиво и бессознательно на названной основе.
И вот эти противоречия нами и не осмыслены, и они мистифицированы и мы их рассматриваем не иначе как через сознательную деятельность людей и их представлений и понятий о себя самих. А тот факт, что люди и их жизнедеятельность направляются общественными отношениями и, прежде всего, «деланием денег», – этот факт остается вне внимания. Как важно для капитализма понятие «товар», так важно для нас и понятие «деньги».
По существу, такое понимание у нас господствует повсюду. А это значить, что над нами слепо властвуют еще как стереотипы прошлого, так и абстрактные стандарты Запада, еще не осмысленные с точки зрения личности и сплошь и рядом осмысливающиеся в математических, социологических и экономических данных. Действительно, в прошлом у нас все неплохо схватывалось статистикой и выражалось в математических данных, когда, например, все движение от «пятилетки к пятилетке» могло быть показано в цифровых расчетах, а бюджет мог определяться на много лет вперед. Заранее могли быть установлены в сравнительном анализе и в цифровых соотношениях уровень роста производительности труда, зарплаты, степень роста благосостояния людей, потребления на душу населения, даже показатели образовательного и культурного уровня. И это безликое, абстрактное и безжизненное рассмотрение, вполне устраивавшее людей в советский период, не может не вызывать недоумения сегодня, когда в совершенно новых и изменившихся условиях мы продолжаем «осмысливать»собственное движение в тех же терминах и с применением тех же методов и на их основе по-прежнему продолжаем строить проекты, планы и программы, определять уровень развития тех или иных явлений, к тому же так же на много лет вперёд. И нас здесь ничто не смущает, если все идет по плану, не беспокоит, если, например, уровень безработицы в процентных соотношениях не превышает мирового уровня, а уровень бедности даже ниже, чем в некоторых других странах мирового сообщества. Главное для нас – соответствовать мировым стандартам, а все остальное образуется само по себе. В советском обществе противоборство двух мировых систем объективно предполагало именно такую политику. А потому весь умственный и интеллектуальный потенциал страны направлялся на разработку и реализацию этого плана. А люди были второстепенной категорией.
Но при социализме все было естественно, ибо советское общество интересовалось не личностью, не конкретными людьми, а только коллективом, не деятельностью индивидов, а только общественным трудом. Отсюда и тот факт, что в советском обществе мыслили только экономическими и политическими категориями, возводив в ранг высшей категории политику. Советское общество было политизировано. Мы же вступили на путь рыночного общества, которое как раз преодолевает эти противоречия социализма и человека формирует в новом направлении и с новым содержанием, главным образом опустошая и выхолащивая его и тем против его воли освобождая его от прежнего содержания.. А потому для нас значение имеют люди, их жизнедеятельность и т. д. в денежном облачении. Но мы продолжаем рассматривать жизнь по-прежнему, будто нам еще нужно процветать экономически, в то время как речь идет о том, что нужно освободить человека, дав ему человеческого сознания. Да сколько может процветать экономика? Сколько можно наполнять человека экономикой и пичкать вещами, чтобы удовлетворять его «все растущие» потребности?
Речь идет не о том, что советское общество было «хуже», а теперешнее общество – «лучше». История не выбирает ничего между добром и злом. Историю делают сами люди, и делают они ее отнюдь не сознательно, а по большей части бессознательно, и они не ориентируются на добро и зло, а в этих терминах лишь осмысливают свое существование в сообществе людей. Поэтому, столкнувшись с неожиданными результатами, они и задают вопросы, чтобы осмыслить пройденный путь. В этом отношении президент Римского клуба А. Печчеи правильно заметил, говоря, что человек стал сам для себя ахиллесовой пятой, он – точка отсчета, в нем все начала и концы. По его мнению, важно понять положение, в котором очутился человек. Почему его дорога привела к катастрофе? Есть ли еще время свернуть с нее, а если есть, то куда? Какие ценности предпочесть? (Цитата по сборнику: Специфика философского знания и проблема человека в истории философии. М., 1989. С. 315). Очевидно, что для А. Печчеи человек представляет собой основу социального мироздания, и он ищет в нем его разгадку. Он чувствует, что все скрыто в человеке.
Но при описанном экономическом подходе, само собой разумеется, нас интересуют только показатели, степени и уровни развития экономических явлений и социальные, политические и т. д. проявления жизни людей, а не их человеческое содержание и внутренняя структура. Иначе говоря, нас интересует не содержание таких сложных понятий, как «безработица», «бедность», «рождаемость», «смертность», «деградация», «пауперизация» и т. д., не их анализ, не раскрытие их человеческой сущности и внутренней логики развития, связанные со сложным взаимодействием между личностью и обществом, индивидуальным и социальным, а просто процентные показатели в их чисто формальном и статистическом движении. При этом совершенно выпадают из поля зрения исследователя реальные факты деградации и разложения самого человека, распада и созидания, упадка и возрождения, которые и подлежат объяснению и установлению, и мы получаем, в итоге, их чисто формальную характеристику, вне их динамики, совершенно нам не нужные и выдуманные. И человек растворился в «среднем человеке», потребление в «средней зарплате» и «валовом продукте» и т. д.
Отсюда и сплошной хаос, обусловленный односторонним экономическим видением, запутывает нас и загоняет в безвыходный тупик, в тот самый, в котором находится реальное развитие жизни. И поскольку все у нас идет на спад и в реальном движении все показатели снижаются, то естественно, возобладает желание просто показать их в обратном порядке и изобретать «липовую» картину развития экономики и культуры. Здесь гораздо правдоподобнее было бы, если мужественно исчисляли снижения показателей. Тогда смело могли бы предсказать срок наступления конца света, не ходя вокруг до около.
Таким образом, безликий и абстрактный экономизм советского периода и буржуазный меркантилизм в применении к нам превращаются в мистификацию, запутывающую познание. И если в прошлом история действительно совершалась в сфере политики и экономики, а все остальное рассматривалось в зависимости от них, то это в свое время было вполне приемлемым подходом, дававшим определенные реальные представления о движении общества по его пути к реализации идеальной модели будущего. Но теперь все коренным образом изменилось. И решающее значение приобретают процессы всеобщей индивидуализации общественных отношений (объективные процессы преобразования общественных отношений применительно к развитию человека, стихийно совершающиеся на основе денежных отношений, т. е. рынка – то, что у нас происходило под видом приватизации и разгосударствления), в сущности, устремленные, по уже известным причинам, не к экономическим, а к индивидуальным результатам. А потому, напротив, экономические и политические реалии, уже не соответствующие стремлениям инди-видов, расстраиваются и медленно разлагаются и тем освобождают элементы будущего, заложенные в человеческом факторе и связанные с его развитием и самоосуществлением. Именно эти объективные процессы, облеченные в деньги, общественные процессы подчиняют индивидуальным тенденциям, в силу чего не общественные отношения, а действия индивидов приобретают решающее значение. Что же нам в этой системе отношений угрожает?
Угроза вымирания нации? Или экономический или экологический кризис? И то и другое есть просто мифы. Эти последние являются следствием основного противоречия общества, следовательно, денежного обмена, содержания которого невозможно раскрыть и установить никакими математическими или социологическими методами. Ибо в нашем обществе денежного обмена, который соответствовал бы товарным отношениям и выражал бы сущность нашей экономики, уже не и в помине. И по этой причине мы сидим не на своей экономике, а на иностранном капитале.