Особенные глаза
были у вечера синего,
Извечной тоской напоенные,
словно удел его –
Холодной листвой, подрагивая осиново,
Струиться по голым плечам
цвета яблока спелого.
Особенные глаза
были у вечера летнего,
Готовые в ночь окунуться,
как в прорубь холодную
И обнимающие,
каждого первого встречного,
И подающие,
хлеб бродяге голодному.
Особенные глаза нежили и согревали,
Всё вдруг становилось рассветнее
и непривычнее.
И было неважно кому они принадлежали,
Русскому вечеру
или вечеру, заграничному.
И сильные мира свое уступали место
Планете застывшей на уровне тишины,
И было уютно во всех городах повсеместно
И в спячку хотелось залечь до самой весны.