Он говорит мне - пиши,
будет пусть слово!
Он за стихи, не любит стиши,
отличает полное от пустого.
Он говорит мир - зерно.
Из зерна прорастает слово,
соцветия слов, но все равно
в голове оседает полова.
Люди - мешки с отрубями.
Полова прорастет половицей -
половые радости с бл*дями
от первой до последней страницы.
Он меня приметил,
когда я бросал слова на ветер,
ветер - стих.
Он мог быть моим импресарио,
но я видел зарево
сожженных им книг.
Ему важно, что о нем говорят,
и летит зола, бывшая словом,
книги горят, книги горят!,
отчего на душе зло и золово.
Он ищет владеющих словом,
славой пытаясь завлечь их,
чтобы на новой основе
сеять зерно своей речи.
Он говорит – пиши о Беслане,
возьми материнскую боль.
Кто бессловен, тот и бесславен,
точней, бессловесный ноль.
Режь вену, и поменяем шрифт мы,
пиши жирным красным курсивом,
я дам тебе ритмы, вкусные рифмы,
стихотворение будет красивым.
Строка - кремень, строфа - бойница,
страница - зверя логово.
Летят по миру наши птицы -
крылатое вранье:
«Отдайте богу богово,
несите мне мое».
Он мог быть моим импресарио,
но я видел зарево
сожженных им книг.
Я ему не ответил,
бросил слова на ветер -
ветер - стих,
о том, что люди состоят из слова,
а город – полка для книг.