“Напрасно надеюсь, не нравлюсь, наверное, Николаю”, - нервничала Нина Найденова, напудривая нос. Надушилась Ноктюрном, накрасила ногти. “Неспроста не наведывается несколько недель. Небось, нашел новую невесту. Негодяй.”
Николай Нечаев, наружностью натурально неандерталец, наверстывал необычайной находчивостью, неординарностью нрава. Неуплата налогов настроила Нечаева на непримиримость, ненавидел нахлебников, налоги не начислял. Напрягался насчет наказания, но настаивал на невиновности. Неаккуратные наколки на ногах намекали на некоторые навыки, нажитые на нарах. Но Нину неровные наколки нисколько не напугали, наверное, наоборот, наделили неправедного Николая некой неприкаянностью, неустроенностью.
Напряженная Нина накапала настойку настурции, не нюхая, накатила натощак, насупилась. Нашла нектарин, нарезала нержавеющим ножом. “Ножи не наточил”, - негодовала Нина. Николай надарил Нине несколько норвежских ножей, но не наточил.
Надев набивную накидку, Нина натянула носки, набекрень нацепила некогда норковое нечто. Нелепый наряд, ну неважно, непроглядной ноябрьской ночью никто не наблюдает. Но назло Нининой небрежности, навстречу – новоселы Ниловы: Никита Нилов – невозмутимый нотариус, Наталья – новоиспеченный невролог. Ниловы не нарадуются новоселью. Наконец накопили на несъемную недвижимость. Наташа Нилова нередко навещала надомницу Нину. Насобирает новостей – несет Нине. Наперебой нажалуются на наболевшее, наябедничают на некоторых недоброжелателей, насочиняют небылиц, наутешаются наливкой. Наташе нравилась непосредственность Нины, Нине нравилась Наташина начитанность. Но Николая Наталья невзлюбила, называла неблагонадежным. Наташа набросилась на Нину: “Ночью на набережную настропалилась? Ненормальная? Небось непутевого Нечаева найти надеешься? Не надо, Нинуль. Набедокурил, наверное, наглупил, непременно найдется. Не нарасхват, небось, немолодые нелегалы?” “Не найдется”, - настаивала Нина. “Не ной, Нинок, не надо нарываться на неприятности.” Нина ненадолго нахмурилась: “Непонятливая!”
Небо низко нависло над Находкой. Неоновые надписи на новостройках навевали неуловимую ностальгию, напоминали нездешнюю несбыточность. Ненароком наступив новой набойкой на навозную неожиданность, Нина нагородила нелепых нецензурных наречий, но наперекор неприятности направилась на набережную. Начинало накрапывать. Ноябрь называется. Намокая, норковая несуразность наполняла нос нотами нафталина.
Непогода настигла Николая на насыпи. Накануне наклевывалась неплохая нажива, некто надоумил Нечаева нагрянуть на насыпь ночью. Надлежало найти несколько неохраняемых нефтяных насосов, накрытых непромокаемым нейлоном. Нейлоновый навес нашелся, насосы – нет. Недоразумение? Неверная наводка? Николай недооценил некоторые нюансы ночного налета. Нажива накрылась. Ночуя на непонятных нагромождениях, несостоявшийся налетчик незаметно напился, наплевав на наблюдение. Наутро на него нанесло наждачную небритость, начался насморк. Неудача навязала Нечаеву необходимость навестить Нину. Наличных наскреблось на нарзан, несколько невыпотрошенных нерок, немного нуги.
Не найдя ненаглядного, невеселая Нина Найденова накупила новых ниток. Никелированными ножницами накромсала нанки, настрочила нестандартных наволочек. Нежданно-негаданно нарисовался Николай, наигранно непринужденно насвистывая. “Нинуль, нажарь нерки! Навернём. Нальёшь немножко, Нин? Недомогаю.” Нина, надувшись, намётывала наволочки, неистово налегая на наперсток: “Набегался? Наворовал, небось? Намерен нугой наградить наивную неврастеничку?” Николай наклонился над Нининым неглиже, нашептывая невинные нежности. Нина настроилась на непримиримость: “Никакая не нимфа, невпопад напеваешь! Ножи наточи, накормлю!”