Всё отчетливей вижу огни, за которыми смерть.
Сам поджёг горизонт, сам пошёл на него врукопашную.
Я не мог - не хотел! - шаги отступленья измерить.
И спасаться смешно на своей вавилонской башне.
Занавешено небо - от края до края темно.
Так темно, что душа, став чёрной дырой, потеряется.
И становится вмиг шагреневой кожей руно,
за которым пустился, забыв о потерянном рае.
Я в толпе прохожу: вижу, рядом со мной парит
на меня так похожий
силуэт в рубашке клетчатой.
Только волос длинней, и небо синей изнутри
через торженность глаз пробивается сжавшейся вечностью.
Помгновенный восторг от каждого взрыва зари,
от словления слова, от славления звукотворенья...
Приближаясь ко мне, горизонт, словно ластясь, горит.
Только рад я тому, что нет от себя отступленья.