работа автора: холст, масло, 40х50
СЕРАЯ ШЕЙКА
Разлетелись друзья и родня,
Эту глушь, эту пущу кляня,
Позабыв пережитое всё –
Кто в Москву, кто в Нью-Йорк, кто в Тромсё…
Только Серая Шейка одна,
Перепутав в душе времена,
Отчего-то той пуще верна,
Где и осень цветёт как весна:
Ей не верится, глупой, увы,
Что одной не сносить головы
Здесь, в отчизне, где бродит лиса,
Где порой облетают леса…
Не печальтесь, друзья, сыновья!
В старой сказке так много вранья.
Пусть у вас получается всё
В Подмосковье, в Нью-Йорке, в Тромсё…
ДВА ДЕРВИША
Два дервиша беседуют в тени
Смоковницы, что старше их намного,
Как будто бы за пазухой у Бога
И словно у него они одни.
В своих надеждах весь земной народ
Под эту сень спешит, других толкая…
Я – третий дервиш. Я про сень не знаю.
Одна бреду, куда мой путь ведёт.
ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Я за эту Победу заплатила довольно:
Кровью павшего деда,
Ранней смертью отца,
Что последние годы жил, хмелея от боли, –
Так война через раны догоняет бойца.
Мы за эту Победу заплатили разрухой,
Детством полуголодным,
Непосильным трудом…
Раньше времени мама превратилась в старуху
И ушла. Не по сроку…
Впрочем, речь не о том.
Речь – о нашей Победе –
Той, что с болью, слезами
И с утратами вместе ощущаем судьбой.
Нашей кровью омыто вечно-красное Знамя,
Что полощется ветром над толпою любой!
Если нашу Победу попирают – то стонет
Сердце всех, кто потомком победителей рос:
Наша кровь – в каждой пяди украин и эстоний,
Белоруссий, германий, –
Вот в чем главный вопрос!
На крови нашей вырос новый мир многоликий,
Каждый камень Европы нашей кровью пропах.
Сколько б нас ни свергали с пьедесталов великих,
Мы – Солдаты Свободы,
всех не свергнуть в веках!
ЗАПАДНЯ
Над письмом от товарища давнего
Разрыдаться нетрудно уже,
Если нет в повседневности главного —
Чистоты и покоя в душе,
Чем пленяет нас юность ушедшая,
Чем платить так легко по счетам…
Эта мысль, как оса надоевшая,
Все летает за мной по пятам.
И товарищ в Нью-Йорке кручинится
Все о том же, что мучает здесь.
Просто: следствие путать с причинами —
Это юности преданной месть.
Нам ли, нами ли преданной — нечего
Разбираться, виновных ища…
Память местом рожденья помечена
(Ну, а память — увы, — не душа), —
Местом, временем, встречами, мыслями
И поступками, что не вернешь…
Отъезжающей сутолкой лиственной
Перемешана с правдою ложь.
От себя убегаем, от памяти,
Чтобы мучиться ею вдали…
Плачет небо. И лиственной замятью
Заслоняет свой взор от земли.
ХХХ
На снежной кроне черная ворона
Застыла, озирая белый свет,
Как шутовская грязная корона,
Которой сносу в этом мире нет…
Сударыня, картавая чернавка,
Хоть что-нибудь назавтра напророчь!
Судьба опять последней самой ставкой
Собой рискнуть, азартная, не прочь:
Мол, отыграть себя еще смогу я…
Так любит шут рядиться королем,
Так мотылек в блаженстве поцелуя,
Забыв себя, становится огнем…
Скажи же мне, премудрая ворона,
Как будто дегтем смазанная вся,
Как жить, покоя в жизни не вороня
И пылких чувств рассудком не гася?
***
Зима, как будто нищенка, в тряпьё
Одета – отовсюду клочья ваты.
А я в броню заковываюсь, в латы,
Чтоб сердце не мешало жить моё.
Но всё равно, глаза потупишь, – взгляд
Все отмечает, словно вижу кожей…
Кто виноват, что больно жить, о Боже?
Но Ты, я знаю, в том не виноват…
Не виноват базар, что грязен он,
Не виноват карман, что пуст, дырявый,
И серый день, пропитанный отравой,
Своей не виноватостью спасен;
Минуты время цедит не спеша:
Течет река, и мы – влекомы ею…
Когда бы мне ответила душа:
Ну почему наперерез не смею
Поплыть, чтоб на речной ступить песок,
На берегу с долгами распрощаться,
Увидеть вдруг, как синий день высок,
И ощутить себя частицей счастья?!..
Преграда – жизнь…
***
Господи, посмотри на старух,
Жующих сухую корку!
В высохшем теле не Твой ли дух,
Скомканный, плачет: «Горько»?
Сколько их – предвечных невест
В сединах? Как флердоранжем
Украшены улицы все окрест,
И только закат оранжев…
Где он – тот яблоневый цвет
Щек,
и стволов свеченье?
Высосаны лихолетьем лет,
Ложью нравоучений,
Горечью малых, как тля, измен
Ржавчиною забвенья…
Господи! Им бы – да встать с колен
В самый зачин цветенья!
Вспомнить, как исстари в дебрях смут
Правили амазонки,
Вовремя пряник сменить на кнут…
Нет! Превратились в зомби.
В каждой – надежд не свершенных гроздь.
Немощь и есть расплата.
В каждой ладони ржавеет гвоздь –
В каждой душа распята…
Господи, в глотку вложи мне крик –
Выплеснуть в мир однажды
Все, что промолвить не смел язык
В срок у старухи каждой…
***
Вся жизнь сквозь пальцы льется, как песок.
Но каждый миг – вглядишься, – одинок,
Хоть он сумел вписать себя в поток,
Где я лежу, уставясь в потолок,
Без сна. И без желаний…
Водосток
Сменил на бормотанье пышный слог.
Но не алеет радостно восток:
Уходит солнце в тучи, как в песок.
И лишь один взволнованный листок
Окно ладонью тронул, как висок.
ОСТАНОВКА СЕРДЦА
В.Шаповалову
Сказал мне друг:
– Я не пишу теперь.
Нас обманули. Вечность – просто бездна.
Он пережил инфаркт. Ему известно
Куда ведёт таинственная дверь.
Оставил он стихи, друзей, жену,
И, только в настоящем упокоясь,
Навёрстывает в сердце тишину…
А жизни так же мчится скорый поезд
Сквозь полустанки бед, обид, сует,
Кого-то оставляя там навеки…
Мой друг не пишет.
Он большой поэт.
Талант зарыт отныне в человеке.
Он прав, наверно, – к сердцу всё не брать.
Мотор беречь – не двигаться со старта.
На кой нам ляд сдалась сегодня Спарта?
Не потечёт вовеки время вспять.
Марксизма глыбы, дыбы палачей,
Колумбы, македонские – всё мнимо.
На остановке сердца ты – ничей,
И поезд жизни вдаль уходит мимо.
Не спорю с другом. Много лет назад
Мы с ним мечтали правдой мир исправить,
Добро посеять и взрастить, как сад,
Сверяя с сердцем свод небесных правил.
Была понятна вечность и близка
Своей непостижимостью творящей…
Но жизнь для этой цели коротка.
Всё станет прошлым. А не настоящим…
***
Бывает – рано поутру
Проснешься лишним на пиру:
Лососем, сбросившим икру,
Былинкой в сумрачном бору,
Бродягою в миру…
Но кто-то вновь зовет к перу,
Включая в чертову игру,
Где все дела – не ко двору,
А льются в черную дыру,
Где я жила, живу, умру,
Служа абстрактному добру,
С которым в лад навру…
***
Всё в природе отмеряно скупо.
В мире денег нет места любви.
В мире грёз не бывает поступков.
В мире пушек молчат соловьи.
Обнадёжив, весна улетает,
Словно пух одуванчиков, вдаль…
Жаль, что так в этом мире бывает.
Жаль, что радости множат печаль
Что у Баха – потомство без слуха.
Сын царя – без царя в голове…
Что в приюте рыдает старуха,
Не дождавшись опять сыновей.
***
Новый год. Одиночество. Тишь.
Треск петард не нарушил покоя.
Почему ты в окно не глядишь?
Всё – не ново, всё – точно такое,
Что вершилось и в прошлом году,
Позапрошлом, во всех предыдущих…
Не на счастье и не на беду
Серым смогом затянуты пущи.
Рая нет. Да и ад – чепуха.
Жизнь со смертью дружны в равновесье.
Самой дерзкою строчкой стиха
Переменишь ли годы и веси?
Так сиди над оплывшей свечой,
Как над жизнью своей уходящей!..
Время – бабочка. Сердца сачок
Ловит миг, что всегда – настоящий…
УТРО
Пробужденье без грусти.
Первый солнечный блик.
В сердце – трепетном устье –
Вызревает родник.
Чтоб ему перелиться
Через край, через сон
Надо малости –
Птицы,
Ветки с первым листком,
Ветерка,
Осторожных
Чьих-то ранних шагов…
Что оставлено в прошлом?
Чувства, помыслы, кров…
Что же дальше случится?
Озаренье, восторг,
Ввысь взлетевшая птица,
Свет, накопленный впрок...
***
Воздуха прозрачность.
Невесомость
Возраста, идущего в закат.
Желтый луч неплотной шторой сломан.
За окном неслышно гаснет сад.
Затаиться в кресле, как бродяга,
В сеновал забравшийся тайком…
Под пером едва шуршит бумага.
Овевает память ветерком.
Маленькое счастье — понарошку.
Ни о чем стихи — себе самой.
Так вольно росы набрать в лукошко
Или зорьки ранней луговой…
Чем хорош мираж, — что он бесследно
Тает, не царапнув нашу быль…
Все мечтаю:
В смертный миг последний
Так незримо выпасть из судьбы,
Чтоб остался только в смятом кресле
Лист, что весь исписан вкривь и вкось
Самой лучшей, самой светлой песней
Из всего, что в мире не сбылось…
СМЕРТЬ
Наша встреча уже назначена –
Год и месяц, и час, и миг…
Так же крутится жизнь, заманчива,
Как хрустальный в жару родник,
Что течет, изменяясь радужно,
И прельщает, зовет шутя…
Будет встреча, я знаю, слажена
Под навязчивый шум дождя.
Мокрый лист на стекло прилепится,
Ветка стукнет, взовьется дрозд.
Кто-то с неба опустит лестницу,
Синих молний отломит гроздь
И, сквозь стены пройдя, наклонится,
Смуглой молодостью дыша…
И замру я – солнцепоклонница,
И рванется на зов душа:
Самый верный, что ждал без ропота
Лишь единственной встречи век,
Все приманки земные, хлопоты
Вдруг отменит. Уже навек…