Ночь печалью обезображена,
словно шрамом на пол лица –
становлюсь я
Пизанской башней, что
всё падает без конца.
И какие-то люди странные
не дают мне упасть
на пол.
А любовь моя – каша манная,
подавай же скорей на стол.
Да съедай ее вместе с хлебушком,
вот и сахар стоит,
и соль.
Ты влюблялся во многих девушек,
но они причиняли боль,
и теперь ты сидишь израненный,
искалеченный, чуть живой.
Где бы в этой печали каменной
путь наметить не объездной?
Чтоб душой не висеть над пропастью
и не резать пилой крыло?
Путешествуя автостопом по
артериям городов,
я нашла свой пропавший облик и
любить тебя не боюсь.
Я прошла за пушистым кроликом
в мир, где Солнце играет блюз.
Станцевала последний танец свой
и влюбленная спела гимн.
И теперь я смотрю на парус и
ожидаю твоей любви.
Ночь взрывается при кипении.
Отдавая Восходу власть.
Я хочу, чтобы в новом времени
только Ты
не давал упасть.