Когда я встречу тебя на станции,
ты скажешь: еле меня узнал,
и что оплачены все квитанции
за не прошедший ещё квартал...
Что снег на улице – к приключениям,
но что «Шампанское» ты не пил –
пил только чай и жевал печенье,
да этот чай без меня остыл...
Я буду в белом... в платке заснеженном,
в пальто из старого сундука...
Мне не позволено больше нежностей,
чем ухватиться за твой рукав...
А ты расскажешь, как пусто в городе
и о потерянных в нём ключах,
что десять лет не сбриваешь бороду
и так же любишь несладкий чай.
«А я... ну что ж... Я живу по-прежнему:
отец и мать... да еще Семён.
Всё, как и раньше, – такая ж грешная,
но в доме много теперь икон...
Отец вчера занялся воротами,
и мать с утра пироги пекла...
да почта плохо зимой работает...»
А я тебя каждый день ждала.
И дождалась!.. С пассажирской станции
я отведу тебя прямо в дом.
Сниму замок ледяными пальцами,
ключи наощупь вложу в проём –
как и всегда, по ночам избеленным,
когда твой поезд ходила ждать
и просто верила, свято верила,
что скоро свижусь с тобой опять.
Поставлю чайник... «Садись, пожалуйста,
сейчас попьём твой любимый чай».
Ты только жалуйся, только жалуйся!
Я так устала уже скучать!
Устала я находить во встреченных
до боли милые мне черты:
они всю душу мне искалечили,
как искалечил мне сердце ты...
«Ну, что там в городе? Всё по-старому?»
Ты мне поведаешь о семье:
что дочка вдруг увлеклась гитарою,
жена нарезала «Оливье»,
что Новый год вы встречали с радостью,
надеясь прошлое позабыть...
Но что навечно в душе останусь я
и что ты будешь всегда любить...
«Да, было время... да только кончилось
совсем недавно – с десяток лет,
но мне не тягостно одиночество –
его у нас теперь просто нет...»
Нахмуришь брови, погладишь бороду...
«Нас целых четверо – мы живём
и всё, как водится, делим поровну:
отец мой, мама, я и Семён...
Ты что печалишься? Что нахмурился?
Немало времени утекло
через порог прямиком на улицу
и сквозь заснеженное стекло.
То дело прошлое, хоть и помнится.
Да только прошлого не вернуть...»
Но потолки моей светлой горницы
нещадно давят на вдохе грудь...
А чай остыл. Крепкий чай без сахара...
И миска – полная пирогов...
Не станем высохших крошек смахивать.
К чему нам прожитая любовь?
«Зачем нам древние обещания?
Да и сегодня их не давай!»
Лишь обними меня на прощание,
когда допьёшь свой несладкий чай...
Я провожу тебя к самой станции...
Промозглый ветер... Пустой перрон...
Ох, как мечтала тебя дождаться я!..
Ты спросишь: «Кто это, твой Семён?»
Но поезд ход ускоряет истово,
и ты моих не услышишь слов.
Всё стало вмиг без тебя бессмысленным...
«Ведь это наша с тобой любовь...»