Семнадцать мгновений весны под прицелом
твоих револьверов,
твоих остановок.
Семнадцатый крик из дрожащего тела:
пронзительно нервный,
и звонкий,
и тонкий.
Квартир коммунальных картонные стенки:
и шепот на ушко,
и душесплетенья.
Придавлены мысли под острой коленкой.
И сорвано платье.
И близко паденье.
Семнадцатый стук разбудил аритмию:
и вены, как нити,
по коже –
до дрожи.
Семнадцать минут одного перемирья:
ты хочешь простить? Да и я тебя тоже...
Семнадцать предмартовских слезных прощаний:
пол-литра спиртного - и помнится смутно.
Звонки телефонов, поток обещаний - наверное много.
И верится трудно.
Семнадцать подъездов по съемным квартирам.
Люблю тебя горько.
Люблю тебя странно.
Семнадцать осколков разбитого мира:
откуда так много мерещится спьяну?
Люблю тебя больно,
не глядя,
украдкой,
в пружинистых койках разбитых подъездов.
Целую,
целую,
целую
и сладко кочую по рельсам твоих переездов.
Семнадцать мгновений весны под прицелом:
и пуля - не дура,
и спрятаться сложно.
Люблю тебя сердцем,
душою,
и телом.
И, кажется, больше, чем это возможно.