АЛЛАВЕРДЫ НА СОЧИНЕНИЕ ЕВГ. ШАХОВА
"БРАТЬЯ И СЁСТРЫ"
GESCHWISTER - братья и сёстры (нем.)
примечание А.В.Тора
---------------------------------------
ВСЕГДА ГОТОВ!
Исповедь старого коммуниста
издание третье, исправленное и дополненное.
Предисловие к третьему изданию
Из-за внезапных неполадок в "интернете" (происки законспирированных врагов, не иначе) текст предыдущей редакции был сильно повреждён. Автор берёт на себя смелость заявить, что лично выявит и покарает виновных, а также "с чувством глубокого удовлетворения" сообщает, что пострадавшая от рук вандалов рукопись восстановлена в своём первоначальном варианте, дополнена и готова к публикации .
Аверкий Викторович Тор
Предисловие ко второму изданию
Настоящее, второе издание "мемуаров" являет собой результат существенной переработки старого материала. В частности, следуя многочисленным просьбам читателей, была углублена и расширена тема французской революции. Кроме того, по этическим соображениям, из произведения были изъяты фрагменты, содержащие некоторые скабрезности, как например, сцены соития героя с юными ленинцами на пионерском плацу, описания подробностей многочисленных "парторгий", картины парасексуальных "съездов - разъездов" и прочая, и прочая...
А.В.Тор
ВСЕГДА ГОТОВ!
(Пионерской "оргазмизации" посвящается)
Товарищи, я прожил много лет,
Я коммунист, имею партбилет,
И веру в Коммунизм не потерял,
Как многие... Я много сил отдал
На воплощенье в жизнь его идей.
И вот сейчас, в свой скромный юбилей,
Заметки эти, исповедь мою
На суд однопартийцев отдаю...
* * *
Всю жизнь свою я посвятил борьбе
За "будущее светлое народа".
Я благодарен был своей судьбе
И "милостей не ждал я от природы"!
Пока был юн – вожатых растлевал, -
Позднее, перешёл на пионеров…
И хоть возлюбленных частенько я менял -
Не предавал я в идеалы веру!
Был у меня курчавый мальчуган -
Пилотка, галстучек… - Душа рвалась на части!
О, как гремел чувств наших барабан,
Как горн трубил в горниле нашей страсти!
Взвивались в небо языки костров…
Желанье вновь овладевало нами,
Когда шептал он мне: «Всегда готов!» -
Своими пухлыми порочными губами…
Он ловко бледный задик подставлял,
И я входил в него "по рукоятку",
А он при этом мне салютовал,
Дурачился и клянчил шоколадку.
* * *
Был в связи я не только с тем «мальцом» -
Во-укрепленье давешних "традиций"
С его мамашей спал я и с отцом –
Вам, «коммунисты», есть чему учиться!
Мы долго жили как одна семья -
"Ячейка общества", прообраз коммунизма…
"Пример достойный подражания" -
Триумф "теории марксизма - ленинизма"!
… Увы, "ничто не вечно под луной",
И «нерушимый наш союз» распался.
Я объяснялся со своей женой,
Причём, как «стойкий ленинец», держался!
Я вынужденно "Пленум распустил"...
Поймите, я не выношу истерик, -
К тому же, у меня в запасе был
Ещё один губастый «пионерик»!
* * *
… Враги пустили сплетню - «Бес в ребро!»,
Позорю, дескать, я свои седины, -
Вздор! На груди моей наколото тавро:
«Я, Комсомол и Партия – едины!»
Я в подлиннике классиков читал!
Как истинный «апологет марксизма»,
Я в нашу жизнь упорно претворял
"Интимные аспекты коммунизма"…
Любил колхозниц и колхозников любил,
Не брезгуя любовью однополой…
Я убеждениям своим не изменил -
Всю жизнь "не расставался с комсомолом"!
В «парторгиях» участвовал порой,
И не щадя свой детородный орган,
С дояркой спал, с блудливой медсестрой,
Потом с бухгалтером и с рыженьким комсоргом…
* * *
О сделанном я размышлял порой -
Так родились вот эти мемуары…
Я полагаю искренне, что мной
Парижские б гордились коммунары!
Замечу, в детстве (вспомнилось мне вдруг),
Я вместо мастурбаций и поллюций
На изученье тратил свой досуг
Истории французских революций!
Поговорим немного о Гюго…
- Читал не только Маркса я, не скрою –
«Сношенья коммунаров»… Ого-го!
«Высокие» моральные устои!
Мосье ВиктОр, меня не проведёшь, –
За баррикадой чьи–то визги, стоны…
Я сомневаюсь, что хорошенький Гаврош
Повстанцам доставлял одни патроны!
* * *
Нас Партия бросала вновь и вновь
В огонь боёв, в дым новых пятилеток…
При чём же здесь «содомская любовь»?
При чём здесь «совращенье малолеток»?
Любовниц я имел на целине,
Любовников на стройке Днепрогэса,
Ибо, себя не представлял я вне
«Партийногенитального» процесса!
О благосостоянии страны
Я размышлял, с дояркой лёжа в койке, -
«Программе продовольственной» нужны
"Солидные резервы"… А поскольку,
Подруга пышногрудою была, -
(Напрасно не узнал я её имя), -
Она бы тонны молока стране дала -
Я пробовал на ощупь её «вымя»!
* * *
Меня критиковали… Много лет
Принятьем мер решительных грозили,
Едва не отобрали партбилет,
В «дурдом» на «скорой помощи» возили…
Напрасно! Я борьбу не прекратил,
По-прежнему, сильна моя харизма!
Я буду жить так, как и раньше жил, -
И оснований нет для пессимизма!
Мой, "список послужной" - весьма велик:
В нём "депутаНы" и "мальчИши-кибальчИши",
В нём кинодива и шахтёр-передовик,
А также - уйма беспартийных нуворишей!
Ещё в "гареме" - комсомолка Гюльчатай,
Два чабана, завхоз, солист балета,
Певица оперы и внучка Коллонтай -
(Спасибо нашей Партии за это!)
* * *
Богат мой "сексуальный арсенал" -
Орал, анал... Страна про секс не знала
С тех пор, как кто-то там "перековал"
"Мечи" на пресловутые "орала"!
Теперь " у нас нет секса», - говорят -
Лишь пенье революционных песен...
Пощупай! - Ощущаешь, "комарад",
Какой напор? Объём штанов мне тесен!
Не стих ещё торжественный рефрен,
А уж «к свершеньям новым устремлённый»
Мой «грозный орган» - мой «партийный член»
Опять «встаёт, проклятьем заклеймённый»!
Как гиперсексуал, как большевик,
Я не привык скрывать свои "порывы",
Свои стремленья прятать не привык -
Учитесь, молодёжь, пока мы живы!
(Ульянов неустанно повторял:
"Учиться и учиться, и учиться!")
А я вершины секса покорял,
И мною "вся страна должна гордиться"!
* * *
Я педофил, я биосексуал,
"Содом-Жуан", в тигровой шкуре витязь...
Я сексопил. Не зря я клятву дал:
"ВСЕГДА ГОТОВ!" -
Вы, кстати, - берегитесь!..
Комментарий издателя
Следуя справедливым замечаниям некоторых рецендентов, считаю долгом довести до сведения читателей, что некоторые из "слишком откровенных" сцен, изъятых мной по этическим соображениям из второго издания, которое я редактировал, увы, "просочились" в третье.
Я, разумеется, был категорически против, но "партийная совесть" литературного героя "встала на дыбы" и "возвопила", что это-де "крик раненной души", что никто не смеет "кастрировать высокопартийные чувства", что мне не позволят безнаказанно "вырвать из произведения нерв повествования", что на меня найдётся управа и т.д., и т.п.
Принимая во внимание открытые угрозы (см. последние строки произведения), а также учитывая предыдущую "бурную деятельность" главного персонажа, описанную им же, я был вынужден уступить его настойчивым требованиям, ибо больше мне ничего не оставалось.
А.Н.