Она любила ночь и мягкие игрушки,
аромапалочки, и взгляд прямой в глаза,
пропахший ею воротник его рубашки,
вот только не любила жать на тормоза.
Ей нравился Бальзак и грустные куплеты,
красивые наручные с песочными часы,
писать стихи, и верить в силу амулетов,
бесили только громкие и лживые басы.
Она могла добавить перца, или сливок
взаимным пере-отношеньям и словам,
и, закипая в нежном вареве глинтвейна,
была способна к нежным плутовствам.
Её не согревал ни душ, и ни редчайший кофе,
ни ролевые игры, ни ирландский виски,
прошел период тех, кто и лекарством был
и алкоголем. По качеству, жаль, оказался низким.
Она любила, нравилась, не верила, гнала -
слагаемые можно как угодно переставить.
С ней нужно было общий лишь найти язык
и помнить - невозможно с нею только одного –
заставить.