Русь и взглядом не оглянешь,
И рукой не обоймешь,
Обходить, коль села станешь,
Жизнь пройдет, не обойдешь.
Велики ее просторы
И не мало рек течет,
Все: леса, поля и горы,
Красотой к себе влечет.
Где Уруп к Кубани мчится,
Нет нам места красивей.
Там казацкая станица
Разметалась средь полей.
Здесь казаки землю пашут,
Сеют хлеб, трудом живут,
А зимою свадьбы пляшут
И за здравницы поют.
***
За станицею огромной,
На краю, где сад тернист,
Холостяцкой жизнью скромной
Жил Григорий – гармонист.
Хата с камышовой крышей
Из простого самана,
Метра в два, иль чуть повыше
Была сложена она.
Казаком Григорий не был
И хозяйства не имел,
В сорок лет Бог счастья не дал,
Но зато играл и пел.
Гришу часто приглашали
Слух гармонью усладить.
За игру ему давали
Сладко есть и горько пить.
Как-то в зимний, длинный вечер,
Исковерканный метелью,
Гармонист сидит не весел,
С головой больной с похмелья.
Все загашники проверил,
В хате нечем похмелиться.
Вдруг, услышал, будто в двери
Кто-то с улицы стучится.
Он открыл, казаков двое
Поиграть на свадьбе просят,
А метель ревет и воет,
Снегом все вокруг заносит.
Гармонист наш вмиг оделся,
Бросил за плечи гармонь,
В сани с кучером уселся,
Кони мчатся, как огонь.
Подкатили, дом богатый,
Чудный на вратах узор,
Слышен шум в его палатах,
Светлы окна манят взор.
Гриша в дом вошел степенно,
Видит множество гостей
За столом сидят отменным,
Блещут тысячи свечей.
Стол хорош, богатый снедью,
Аж под ложечкой сосет.
Меж салатами и сельдью,
Фаршированный осетр.
Поросенок запеченный,
Гусь с капустой, холодец,
Сыр и окорок копченый,
Есть соленый огурец.
Маринованы грибочки,
Фрукты, водка, вина редки,
А на каждом уголочке
Что-то желтое в розетке.
Посадили гармониста,
Рюмку горькой поднесли,
Закусил икрой зернистой,
А теперь давай, блесни!
Растянул меха Григорий,
Пальцы вяжут перебор,
Тут не только люди, горы
Заплясали б и забор.
А казачки молодые
Каблучками в пол стучат,
В круг плясать, уже хмельные,
Приглашают казачат.
И красавица невеста,
Распустив свою фату,
Не могла сидеть на месте,
Пляшет с милым, вся в поту.
А жених - казак исправный,
Вторит милой в унисон.
Тоже был танцовщик славный,
В пляс пустился колесом.
Свадьба шла, гремя ударно,
Словно летняя гроза.
Между тем, все регулярно,
Желтым - мазали глаза.
Любопытство душу гложет:
«Должен я узнать в чем блажь?»
Пальцем взял и правый тоже
Гармонист намазал глаз.
Будто все без измененья,
Только левый глаз закрыл,
Чуть не вскрикнул от волненья,
В диком ужасе застыл.
Дрожь пробрала до костей,
Вы хоть верти, хоть не верти,
Вместо названых гостей,
В диком танце пляшут черти.
А невеста - ведьма злая,
Черт на круг ее ведет,
Рот беззубый, вся седая,
Что-то злобное поет.
Все покрылось серой мглою,
Сплошь торчат одни рога.
Это черти громко воют,
Да беснуется пурга.
Гриша глаз открыл опять
И видение пропало.
Тут часы пробили пять,
Расходиться свадьба стала.
***
После третьих петухов
Все почести заплатили,
Двое, тех же казаков,
Гришу к дому проводили.
Только лишь один остался,
С облегчением вздохнул,
В том, в чем был, не раздевался,
Лег в кровать и вмиг заснул.
***
Солнце в полдень, снег искрится,
Пронеслась ночная вьюга:
«Не могло ли все присниться,
Подскажи гармонь – подруга».
Куда ночь, туда и сон,
Дело вроде на поправку,
«В самом деле», думал он,
«Побегу ка лучше в лавку».
В лавке в основном казачки
Дружно чешут языки,
Как прошли намедни скачки,
С кем гуляют казаки.
Лавочник стоит невесел
И не слышит бабьих свар,
Он никак не может взвесить,
Отпускаемый товар.
Гармонист смущенье прячет,
Левый глаз прикрыл рукой,
Видит, как чертенок скачет,
Не дает весам покой.
Тут пришел конец терпенью,
Черта наземь он поверг,
В то же самое мгновенье,
Словно белый свет померк.
Как пришел в себя бедняга,
Все болит, за что не тронь,
Он лежит на дне оврага,
С ним разбитая гармонь.